Мне было 28 лет, ехал поездом из командировки с коллегами. Поезд проходил через станцию, от которой до родного посёлка 30 км. Но надо сходить, добираться, а потом через день как-то приехать к себе домой (150 км), поскольку на работу надо. И я решил, что не буду сходить, поеду со всеми домой. И тут звонок мне на мобильный (тогда ещё редкость), мама звонит с домашнего. Я вышел из купе, переговорил с ней и сказал, что не заеду, поскольку неудобно, да и отдохнуть после командировки хочу. Она, как и все мамы, согласилась, что сыну надо отдохнуть. Вернулся в купе, а коллеги спрашивают, кто звонил (повторюсь, тогда мобилки редкость и спрашивать такое было нормально). Я объяснил всё про ситуацию и звонок мамы. Коллеги (а им всем уже было за 45) вдруг замолчали, каждый думал о чём-то своём. И только один сказал: — Эх ты, молодо-зелено. Да если бы моя мама могла мне позвонить, я бы на ходу выскочил и побежал к ней. А ты тут: "неудобно", "устал"...

Жаль, что нет контактов того мужика, которому я должен сказать большое "СПАСИБО" за то, что надоумил тогда. И я провёл с родителями на день больше. На несколько часов больше поговорил с мамой, порыбачил с отцом. И если бы сейчас они могли мне позвонить, я бы бросил всё и побежал к ним, поговорить хоть чуть-чуть. Но теперь остались только воспоминания.

Эту историю я рассказывал неоднократно, но, похоже, никто не решился ее опубликовать. Придется это сделать мне. Дело было лет 20-25 назад. Три юных отрока лет 16-18 кушали дешевый портвейн или что-то плодово-выгодное. Не помню. Но кушали до упора. Когда упор наступил, выяснилось, что Миша на внешние раздражители уже не реагирует. Инстинкт

Однажды в 1900 году британский джентльмен по имени Норман Причард приехал на Всемирную выставку в Париж и узнал, что параллельно с выставкой в городе проводятся Олимпийские игры, прямо как в античные времена.

Причард, как и любой британский джентльмен, имел некоторое отношение к спорту и захотел принять участие в соревнованиях. Но оказалось, что британская команда уже сформирована и дополнительных участников в ней не ждут.

Тогда Причард вспомнил, что вообще-то является уроженцем Калькутты и попросил Олимпийский комитет допустить к участию "Сборную Британской Индии" — единственным участником этой сборной он сам и стал.

Причард действительно оказался очень неплохим спортсменом и выиграл две серебряных медали — в беге на 200 метров и в беге на 200 метров с барьерами. Больше Причард никогда в Олимпиадах не участвовал, переехал в США и снялся там в паре десятков голливудских мелодрам.

Ну а по итогам парижской Олимпиады 1900 года состоявшая из одного Причарда индийская сборная заняла семнадцатое место в общекомандном зачёте. Прошло вот уже 120 лет, а выше индийцам подняться так и не удалось.

О том, как известный иерусалимский поэт Г. понял, что допился...

Пролог.

У известного иерусалимского поэта Г. есть друг, известный иерусалимский художник Б. , живущий неподалеку. У художника Б. дома живёт большая

(действительно большая) черепаха.

Однажды Б. , встав среди ночи попить водички, споткнулся о ползущую черепаху. Дабы трагедия не повторилась, Б. пометил панцырь черепахи фосфоресцирующей краской...

Собственно история.

Г. и Б. выпивали на квартире у Б. Крепко выпивали — настолько, что

Г. понял, что до дома ему не дойти, и остался ночевать у Б.

Встав среди ночи попить водички, Г. понял, что допился — прямо на него в абсолютной темноте медленно ползло яркое зелёное слово « Х[рен]»...