Поездили по промыслам, походили на встречи, совещания и по ресторанам, и через пять дней собрались домой. Самолет наш уже улетел, прямых рейсов не было, поэтому пришлось лететь через Москву. Вылетели мы утром двадцатого апреля, в Уренгое было минус двадцать. Прилетели, вышли из самолета — в Москве плюс двадцать. А у нас дубленки и шапки в руках. У меня тогда была квартира под Москвой, предложил я коллегам — поехали ко мне, оставим вещи и денек-другой погуляем.

Подумали они, помяли в руках шапки и решили все-таки улететь домой, а я поехал к себе. Бросил зимние вещи и, как был, в костюмчике, галстуке и итальянских ботиночках, поехал на весну смотреть. Вышел на Тверском бульваре, тепло, солнце светит, на деревьях первые листики появились, толпы людей праздно гуляют или на скамейках сидят, пиво пьют — лепота! Весна наступила, на другом конце бульвара оператор с камерой на штативе стоит, пробуждение природы и людей снимает. Надо присоединиться к отдыхающим. Купил в ближайшем киоске бутылку пива, начал искать, куда присесть — все скамейки заняты. Наконец нашел просвет на скамейке между двумя компаниями, сел туда, закинул нога на ногу и начал блаженствовать, жмурясь на солнышке и попивая пиво прямо из горла бутылки.

Посидел, отдохнул и пошел дальше гулять, а на следующий день обратно в Норильск улетел.

Через месяц сижу дома, готовлюсь день рождения отметить, раздастся звонок телефонный. Звонит подруга с другого конца страны, между поздравлениями интересуется, а не был ли я недавно в командировке?

Был, говорю, а откуда ты знаешь?

Видела, говорит.

Была в то время известная передача, которая в тот раз была посвящена алкоголизму. Вначале показали меня, сидящего на скамейке в костюмчике и пьющего пиво из горла, под комментарий знакомого всем ведущего: "Смотрите, как все прилично начинается... ", а следом — алкашей, которые ползают по детской песочнице и не могут перелезть через бортик, с продолжением: "... и чем все заканчивается! Лучше не начинайте пить! "

Так что теперь я знаю, что такое слава и где я закончу жизнь — во хмелю под забором.

более когда на диете вся семья. Но

Вася сдюжил. Погожим майским деньком счастливый, но трезвый, коллега отправился на авторынок. И сразу увидел ее. Машину своей мечты.

Девятка — мокрый асфальт сверкала хромироваными дисками.

— Нравится? Реэкспорт! — похвалился дюжий продавец, заметивший Васин интерес.

— Реэкспорт? Вот как... Откуда? Какой пробег? — Василий взял быка за рога.

— Я ж говорю — реэкспорт, по России не бегала, и по западу чуть-чуть совсем.

— Прокачусь?

— Давай.

Покатались, заехали к знакомым на сервис, вроде все нормально. Реэкспорт

— приборы на нерусском языке, хорошая ткань, ничего не гремит. Класс!

— Ну, за сколько отдашь? — приступил наш друг к самому главному.

Продавец назвал сумму, Вася отказал. Продавец начал хвалить товар, Вася начал поглядывать на соседние машины. Продавец был опытный, а Вася ушлый. Египетские торговцы после Васиных визитов пили сердечные капли, а турецкие и вовсе разорялись. Борьба была долгой, но неравной. Василий победил по очкам.

Все лето Василий катал нас на своей ласточке. Счастье его было неописуемо. Он любил весь мир. До октября.

В октябре стало заметно холодать, и счастливый автовладелец заметил, что в салоне прохладно. Печка сломалась. Пришлось ехать в сервис. После осмотра мастер вышел с таким лицом, что Васе стало не по себе.

— Вот что, мужик... Печки у тебя нет.

— Как это — больше нет?

— Не больше нет, а вообще нет. И не было никогда. Тебе машину без печки продали.

Это был удар. Покупка печки в планы не входила. Но первый снег недвусмысленно намекал. Проклиная автоваз, реэкспортеров и разных пи[тух]ов, наш товарищ приобрел и установил столь необходимый в этой стране прибор.

Потом, по VIN-номеру, частное расследование установило, что машинка предназначалась для Йемена, где нужна не печка, а совсем наоборот, но до арабов не доехала, а была тупо спиз. ... украдена по дороге в лучшую жизнь.

Вот такой реэкспорт.