всего, никто на эту выставку идти не собирался, вот и отправили в принудительном порядке детишек и подростков, чтобы хоть как-то окупить затраты на её устройство. Честно говоря, "современное искусство" за искусство я не считала тогда, не считаю и сейчас; для меня это — разновидность проявления психического заболевания: сваленные как попало груды разнообразных предметов, испачканные краской картонки и тряпки... Однако был там один экспонат, который понравился всем без исключения. Представьте себе бисквитный тортик с кремовыми розочками, висящий на стене. Боком так прилепленный. Какую именно концептуальную идею автор хотел вложить в своё творение, никто так и не понял, но тортик был симпатичный. Так вот: рядом с тортиком на стене был прикреплён большой плакат: "ЭКСПОНАТ ПАЛЬЦАМИ НЕ ТЫКАТЬ! И НЕ ЛИЗАТЬ! ОН — НЕСЪЕДОБНЫЙ! "И сюрреалистическая картина: школьники, в возрасте от семи до семнадцати лет, выстраиваются в очередь, чтобы что? Правильно: потыкать пальцами и полизать! И каждый отходит со словами: "Фу! Он пенопластовый! "Но вот она, волшебная сила искусства: пусть уже сто, двести, триста человек сказали одно и то же — всё равно триста первому нужно проверить на собственном опыте. И я, вроде бы человек неглупый и стадному чувству мало подверженный, каюсь, тоже тыкала пальцами и лизала! Пенопластовый и есть... Но с виду — совсем как настоящий! Вот она — волшебная сила искусства!

А сегодня в курилке он рассказывал, как встретился со своей будущей женой Ларисой:

— Познакомились мы в театре, я ей свою очередь в буфете уступил. Слово за слово, после спектакля вызвался проводить до дома.

Оказалось что Лариса жила в такой отдаленной заднице, что без взвода автоматчиков соваться туда было опасновато, к тому же, на дворе самое начало 90-х. Зима, ночь.

Нормальные, человеческие прохожие давно уже рассосались по домам.

Наш путь лежал через "трубу" — низкий и мрачный пешеходный переход под железной дорогой, но там, в темноте, под мостом, засела какая-то компания. Сколько человек – неизвестно, только слышен был "гур-гур" и сигаретные огоньки виднелись.

Как только Лариса почуяла компанию, сразу резко остановилась, грустно вздохнула и стала рассказывать, как нам обойти это место: полтора километра до станции, потом через мост и столько же обратно.

А куда деваться? Не соваться же прямо в волчье логово?

А я ей и говорю:

— Ларочка, может быть без меня вы и ходили вокруг — да около, но теперь вы с мужчиной, и я вас никому в обиду не дам, не бойтесь.

— Как так — не бойтесь? Борис, вы ведь даже не знаете – сколько там человек?

— Дайте вашу руку, Лариса, а теперь пойдемте вместе, как раз всех и пересчитаем.

Включил я вальяжную походку Бельмондо, и мы смело нырнули в трубу. Компания под мостом оказалась совсем не маленькая, человек восемь, а может и больше. Они пили вино, курили, я даже сигаретку у них стрельнул. Для понта. Пожелал всем удачи и мы спокойно пошли дальше.

Лариса была поражена, ведь она думала, что я простой "ботан" — очкарик, не более того, а я оказался настоящим Бельмондо…

Я не выдержал и прервал Бориса:

— Молодец, Боря, мужик, уважаю. Я, если честно, не пошел бы. Могли бы так накостылять, тем более что и место подходящее. Как это ты не забоялся?

— Очень правильный вопрос. Я и сам в жизни бы не пошел. Что я, самоубийца, что ли? Просто одно волшебное слово услышал. Зрение у меня не очень, зато слух хороший.

— Какое волшебное слово?

— Пока Лариса объясняла мне схему обхода, я, среди смешков и мата, из под моста, тихо, но отчетливо услышал, случайно сказанное, волшебное слово — "Мейерхольд"…