Про лаконичность
На первом году службы развлечений у солдата немного. Кино в клубе, баня по четвергам в Реутово и вечно голубой огонек телевизора по часу в день. А ведь за окнами казармы живет и дышит столица нашей родины Москва. Советский Союз еще жив, но уже не здоров, старенький он уже. Пенсионер 68 лет от роду, до его смерти
В увольнительные нас обалдуев никто не отпускает. Единственный раз за прошедшие два месяца когда мы были в городе, это когда всех нас стройными рядами вывезли в музей Красной армии на принятие присяги. Как-нибудь расскажу и про нее. Там тоже было весело. А пока у нас образовался волнительный момент в жизни.
— Товарищи солдаты, завтра отличники боевой и политической подготовки направляются в комендантский патруль по городу. Вид иметь опрятный и показательный. Вы как-никак представляете образец солдата нашей части, выглядеть и вести себя вы должны соответственно. Поэтому все должны быть выбриты, пострижены и отутюжены. А сапоги должны блестеть, как у кота яйца.
— И главное, — наш командир учебной роты майор **** не только забавно картавил при разговоре, он еще и прихрамывал на левую ногу. Живописный был экземпляр.
— Главное, ребята, не наступите на пробку, — это была любимая фраза майора на инструктаже.
Мы по наивности своей думали, что именно так майор повредил ногу и от этого предостерегает нас. Лишь спустя время до меня дошло, что майор имел ввиду нечто совершенно иное. Он предостерегал нас об алкоголизме. Но из уст майора фраза звучала забавно и весело и мы всем строем стояли и улыбались.
Как бы то ни было, но пройдя сквозь фильтр сержантов и лейтенантов мы все же оказались за воротами части и вскоре нас одарили красными повязками на рукав и приставили капитана из ВВ. И тут-то оказалось, что мы попали. Капитан нам попался зверь. Мы не успевали выцеплять из толпы идущих солдат и офицеров. Причем к офицерам капитан испытывал не меньшую неприязнь. Придирчиво проверял документы, отчитывал за неопрятный внешний вид и писал, писал, писал в свой блокнот номера частей и фамилии задержанных.
Обедом нас он и не думал кормить. Хорошо у нас с Мишкой на двоих нашлась трешка и мы смогли перекусить в кафе вместе с капитаном. А то так бы и глотали слюни наблюдая за ним поедающим комплексный обед.
После обеда капитан нифига не размяк и до четырех часов вечера мы отловили просто нереальное количество нарушителей. Процесс простой, подходишь отдаешь честь и требуешь подойти к капитану. А далее он и у образцового солдата найдет к чему докопаться.
Идущего нетвердой походкой от эскалатора полковника ВВС капитан выцепил взглядом сразу. Глаза его заблестели, вот он улов. Печатая шаг капитан сам подошел к спешащему офицеру, вскинул руку в фуражке.
— Товарищ полковник, разрешите обратиться!
Полковник затормозил, поднял нетрезвый взгляд на капитана, сосчитал звездочки.
— Не разрешаю, — и толкнув тугую дверь метро устремился в сторону Комсомольского проспекта.
Говорить о том, что капитан сдулся я не буду. Из него словно вынули стержень, он враз как-то обмяк. Мы с Мишкой с трудом сдерживали улыбки, понимая чем нам это грозит. Как говорят сейчас, полковник сделал нам день. Дело в том, что командир солдатского патруля имеет право останавливать всех вплоть до подполковника. А вот выше должен работать офицерский патруль, что сразу просек полковник, каким пьяным он не был.
ПАЛОЧКА-ВЫРУЧАЛОЧКА
Рассказывают, в начале 70-х Соловьев-Седой приехал в Одессу на премьеру своей оперетты "У родного причала". В тот же вечер в гостинице, где он остановился, появился помятый, нетрезвый моряк, один из его давних ленинградских знакомых.
— Вася, ты должен меня спасти! Я тут на "губу" угодил за нетрезвый вид. Выпустили под моё честное слово, что привезу тебя на корабль... Обещали за это досрочно освободить...
Василий Павлович моментально бросился спасать "бедного" арестанта. Они вместе появились на корабле, где ему, как депутату Верховного Совета СССР были оказаны соответствующие почести: на палубе выстроилась вся команда, офицеры взяли под козырёк...
Расчувствовавшийся друг хлопнул композитора по плечу:
— Ну, Вася, вовек тебе этого не забуду!..
И тут же услышал голос командира корабля:
— За фамильярное обращение с депутатом Верховного Совета — ещё 20 суток ареста!
83 год. Остров в Тихом океане. Не просто остров — морской авиационный полигон. Идут ночные полеты, наши доблестные авиаторы бросают в океан самые натуральные авиабомбы. Я — доблестный лейтенант, ответственный за обеспечение этих самых полетов, за радиосвязь, за слежение за перемещением самолетов в зоне ответственности полигона и за тем,
В какой-то момент меня посетила идея, как можно побыстрее все это хозяйство восстановить. Для реализации идеи мне нужен был дизелист-стажер матрос Махонько (во, блин, на всю жизнь запомнил), я его собирался послать за какой-то деталью. Естественно, как молодой офицер я по-уставному обратился к одному из матросов, а именно пнул ногой по ближайшей заднице и рявкнул: ";%№дуй найди Махонько, срочно ко мне!" Матрос подорвался и когда уже был в дверях я заметил, что это и был Махонько...
Почти по Ярославу Гашеку, но без убийства цыгана.
Служил у нас один товарищ из Дагестана. Газимагомед Маларамазанович, но все его звали просто Мага. Хороший офицер, надежный товарищ и великолепный собутыльник. В отпуск, естественно ездил на родину. Как то раз, вернувшись из отпуска, предложил отметить сие грандиозное событие. Дело,
Понадобилось мне как-то съездить в филиал нашего учреждения то ли для установки нового компьютера, то ли для установки новой версии нашей программы, не помню точно.
Но в очередной раз, водитель прикрепленной для этих нужд машины перевели на машину директора (его водитель заболел). Но так как поездка была срочной, моим водителем стал по собственному волеизъявлению зам. директора по работе с филиалами (дальше по тексту З). Решил наверное отвлечься от трудов праведных. Ну мне не выбирать, едем значит. По пути нашего следования встречается нам небольшой населенный пункт. Ну мы, не притормаживая, проскакиваем его. Но на краю этой деревушки мы обращаем внимание на взмах заветной палочкой сотрудника ГИБДД и понимаем что скорость мы "слегка" превысили. Тормозим. Я еще не уточнил, что З — офицер ФСБ в отставке, а наша организация — учреждение юстиции. А дальше как в анекдоте. Я могу только догадываться что творилось в мозгу молодого гибэдэдэшника, когда водитель предъявил ему свой путевой лист, а в догонку еще служебное удостоверение заместителя директора учреждения юстиции. Кем же представлялся ему пассажир, то есть я, которого в командировку везет такой водитель, но нас он быстренько отпустил без предъявления каких-либо санкций.
Израильская пехотная рота на полевых учениях зимой. Раскисшая глина по колено, палатки, чуть в стороне — полевая душевая. Дождь, как из ведра, холод собачий.
В душевой где-то шесть мест, снаружи — керосиновая колонка, которую нужно разжечь и отрегулировать. Кто-то снаружи с ней возится, а человек десять уже
Самый здоровый амбал возится с кранами:
— Черт, все еще холодная... вроде уже... Да нет, все холодная... Вот, теплая, наконец-то... почему-то - только по ногам...
И обнаруживает позади себя самого главного ротного шкодника (метр с кепкой), пристроившегося к его ногам, как к забору.
Итак, картина: глина по колено, мерзейший дождь, двое голых — маленький и большой — несутся, как бешеные. Никогда — ни до, ни после — они так не бегали даже в атаку, хоть в настоящую, хоть в учебную. Амбал орет, что он этого шкодника похоронит. Это произносится таким тоном и на таких децибелах, что все ему верят, но с места не могут сдвинуться от хохота. Мы, голые, стоим под дождем, ржем, из палаток выскакивают остальные бойцы и ржут, а шкодник с амбалом пашут уже вторую борозду вокруг палаток.
Какой-то офицер решил прекратить безобразие, бросился наперерез. Шкодник сбил его с ног, а амбал втоптал в грязь. Рота ржет, дождь сечет, полный абзац.
И тут — появляется джип с замкомполка по тылу. У нас это был подполковник Йомтов (ныне, слава Богу, в запасе), о котором я в жизни не слышал ни одного доброго слова, по сей день. Как он стал вообще офицером- не знаю, мозгов — по нулям, а в нашей армии офицер-дурак — редкость.
Короче, Йомтов вылазит из джипа, берет автомат и... ОТКРЫВАЕТ ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕ! Амбал и шкодник — оба хорошо обученные солдаты — плюхаются в грязь, и по их физиономиям видно, что они не понимают, где их автоматы, чтобы ответить на огонь — на учениях реакция отработана до полного автоматизма, да и в Ливане оба уже были. А на них прет Йомтов — не переставая стрелять — и кроет такими матюками, каких ни один русский шофер вообразить не в силах.
Каждый солдат нашего полка твердо знал — встреча солдата с Йомтовым может закончиться ТОЛЬКО губой, да и младшим офицерам доставалось. И они принимают единственно правильное решение — дружно разворачиваются и -голые — удирают в дождь, в ночь, в холод, пока он их не узнал.
Йомтов заявляется к командиру роты и требует изловить и НАКАЗАТЬ. На вопрос: "За что?", он ответил, что еще не решил. Тогда командир заметил, что имела место стрельба в нарушение устава (это еще мягко сказано, по нашим законам). Йомтов заартачился, но понял, что лучше замять — и слинял из роты.
А ребята вернулись в роту только через час — лучшими друзьями. И даже насморка не схватили!
В 1906 году безработный нелегал Фридрих Вильгельм фойгт купил в берлинском предместье Кёпенике подержанную форму капитана прусской армии и направился в ней к местной казарме. Там он встретил четырех гренадеров и сержанта, которым приказал следовать за ним до городской ратуши для того, чтобы арестовать бургомистра и казначея. Солдаты не осмелились ослушаться офицера и беспрекословно выполнили его приказ. Вильгельм Фойгт объявил чиновникам, что те задержаны за хищение государственных средств, а все имеющиеся деньги конфискованы в качестве доказательств по делу. Приказав солдатам охранять задержанных, фойгт отправился с казной на вокзал, где попытался скрыться.
Через 10 дней мошенник был пойман и приговорен к 4 годам тюрьмы. Спустя пару лет история дошла до Вильгельма II и так развеселила кайзера, что тот освободил афериста своим личным указом.
В армии моя рота регулярно заступала на боевую службу. В казарме обычно оставался резерв — 10-15 человек. Обычно это уставшие от службы, больные или не имеющие допуска к оружию бойцы. Офицеры часто уходили домой и мы были предоставлены самим себе...
— Мужики давай устроим гонки!
— Давай!
Сказано —
Трасса — взлетка. (для не служивших, взлетка — это длинный коридор в казарме)
Болид №1 — тележка из Ашана. Мотор мощностью 1 дух и экипаж 1 дембель. Из средств обеспечения безопасности пилота: штаны, китель, армейский шлем "сфера"
Болид №2 — грузовая тележка. Мотор мощьностью 1 дух и экипаж 1 хромой дембель. Из средсв обеспечения безопасности пилота штаны, китель, бушлат, армейская каска, зимние перчатки.
Первый и второй заезд выигрывает Болид №1 из ашана. Причина победы — болид значительно легче. Производится глубокая модернизации болида №2, мощность двигателя возрастает до 2 духов.
В третьем заезде победителя выявить не получилось из за отсутсвия фотофиниша. На стартовую позицию выкатывается болид №3
Болид №3 — компьютерное кресло на колесиках. Мотор мощностью 1 дух. Экипаж 1 дембель-каптер. Для борьбы с лишним весом пилот не надевает штанов и кителя. На голое тело одеты средства защиты — растегнутый бушлат и каска на зимнюю шапку. Для психологического давления на противников взят музыкальный инструмент класса "боян"!
Дан старт, с громогласными звуками играющего бояна вперед вырывается болид №3! Он набирает скорость, дверь в казарму открывается, дневальный подает команду "СМИРНО! " компандиру части полковнику "ФАМИЛИЯ". Болид №1 и №2 резко останавливаются, экипаж и духи выполняют команду дневального и стоят по стойке "смирно". Дух болида №3 опускает кресло и встает по стойке "смирно". Дембель-каптер в трусах и каске, проезжая мимо полковника, не забывает отдать воинское приветсвие старшему по званию и уезжает вдаль по взлетке.
В Советское время почему-то считалось, что 2 года воздержания солдату только на пользу. Солдаты с этим тезисом были, естественно, не согласны и постоянно искали (и находили!) способы потешить беса. В каждом более или менее крупном гарнизоне были свои маркитантки, которых сложившийся порядок вещей совершенно устраивал: озабоченные солдаты
Наиболее известной из дам такого сорта в нашем гарнизоне была мороженщица, которую бойцы ласково звали "Тетя Ангина". Была она страховидна, многодетна и мужа не имела. Каждое утро она вытаскивала ящик с мороженым на аллею неподалеку от штаба нашей части, сверху ставился хрипатый магнитофон "Весна" и процесс пошел... Тут же вокруг нее начинали виться ceксуально озабоченные воины и, наконец, очередной счастливец увлекал добычу в ближайшие кусты. Далеко от ящика Ангина отходить боялась, т. к. ceкс ceксом, но и мороженое запросто могут спереть... Периодически трахунов ловили, т. к. Ангина имела обыкновение любить в полный голос, и тогда замполит на совещании с возмущением говорил о "развратных действиях полового характера, совершаемых в непосредственной близости от штаба части и — страшно сказать! — рядом с памятником Ленину".
Однажды, когда командиру в очередной раз доложили о поимке на Ангине бойца вверенной ему части, терпение его лопнуло и он решил принять меры. И вот — построение части.
Начальник штаба:
— Равняйсь! Смирно! Равнение налево!
Командир:
— Здравствуйте товарищи!
Мы:
— Здравия желаем, товарищ полковник!
— Рядовой Пупкин! (это тот, кого патрули сняли с Ангины) Выйти из строя! Товарищи офицеры и прапорщики, товарищи сержанты и старшины! От имени командования части и от себя лично поздравляю рядового Пупкина со вступлением в законнный брак с гражданкой Ангиной (называет ее фамилию)! Начальник штаба!
— Я!
— Оформить рядовому Пупкину отпуск для вступления в брак!
— Есть!
Цирковое представление было прервано по техническим причинам: рядовой Пупкин упал в обморок...
Дело было в славных железнодорожных войсках эпохи строительстваБайкало-Амурской Магистрали.
По традиции с наступлением жары наш ударный ж/д батальон почти поголовноначинал дристать."Коновалы" относились к этому довольно философски, мол, лучше дизентерия, чем желтуха, а потомув виде профилактики активноприменяли хлорку и сыпали её
Тут надо дополнить, что на БАМе санчасти -- общие, туда обращались и гражданские, и офицеры, исолдаты. Причём врач по причине недостатка медперсонала частенько принимал по несколькопациентов сразу.
Ну вот, сижу я в смотровой, доктор в чине капитана командует санитару, как мне ногу больнуюобрабатывать и бинтовать, одновременно что-то чиркает в медицинской карте и говорит потелефону. В это время в кабинет, держась заживот, вплывает чернявый хлопец и с явным кавказским акцентом заявляет, что вот уже неделюживотом мается... Врач ему, как положено: "Иди, с#рани на бумажку, потом санитару покажешь," --у нас туалет был в концекоридора, как раз напротив санитарской.
Ну "обработали" меня, отпустили, сижу в коридоре, портянку наматываю. В это время со сторонытуалета что-то активно говнецом потянуло. Все, кто в санчасти были, в ту сторону обернулись. Ипредставьте себе картину: тот самый чернявый горец очень осторожно, на вытянутых руках несётвдвое сложенную газету "Правда", на которой гордо воняет здоровенная куча свежего эксримента. Экскримент не совсем твёрдый, скорее -- кашеобразный, а потому газета местами промокланасквозь.
Все поняли, что надо спасаться бегством, но словно столбняк к стульям пригвоздил...
Мне лично повезло, газета окончательно размокла и прорвалась где-то в середине коридора, обдавпосетителей (гражданских, в основном) волной брызг. Причём бедолага попытался как-то удержатьеё содержимое, и неловковзмахнул руками, чем только ухудшил положение, буквально вмазав комбатовской сестре шматокговна прямо на джинсовую куртку и белоснежную блузку.
Вышедший на вопль ужаса и взрыв хохота врач мрачно обозрелрасстановку сил, подошёл к комбатовской сеструхе и, обследовав её блузку, совершенно серьёзноизрёк: "Могу вас порадовать, дизентерии у парня нет!"
Как-то служил я офицером на российско-финской границе, часовые стояли на своих постах, вокруг лес и всего одна дорога. Проезжающие мимо фины любили подкармливать и подогревать солдат спиртным. Начальником смены частенько бывал один прапорщик, который любил проверять наряд, прокравшись через лес сзади. Делал он это с завидной регулярностью и по одному и тому же маршруту. Так как пограничная служба подразумевает режимные зоны и всякие прочие вещи, то и проволоки колючей вокруг поста было полно. Так вот, как-то ночью солдаты уже знали что где то там проползет прапорщик, чтобы их проверить. Они (солдаты) взяли и насрали там, где прапорщик должен ночью проползсти под проволокой.
Итог: в эту ночь проверки наряда не было, да и потом проверки приезжали на машине по дороге, а не из леса выходили неожиданно.
Историю рассказал один знакомый офицер. Дело было в начале 2000-х, уже на старших курсах военного училища, его ввиду навыков работы на компьютере посадили на набор текста характеристик, для тех офицеров которые уже выпускаются. Характеристики эти направляют в часть, в которую офицер идет по распределению. Так вот одному товарищу-выпускнику, среди прочих хвалеб и заслуг, где-то незаметно так в середине текста написали: "за трудовую сознательность, рабоче-крестьянскую дисциплину, преданность мировой революции, а так же за призовую стрельбу и понимание текущего момента награжден красными революционными шароварами". С этой характеристикой офицер прекрасно служит много лет и никто ничего так и не заметил.
Рассказал мой друг, который еще при советской власти закончил энергетический институт в Москве.
Не знаю почему, но при советской власти практически все выпускники этого института (МЭИ) либо сразу после окончания либо в течение 2-3 лет призывались в армию и 2 года служили в авиации (тоже непонятно почему).
Так вот, мой друг
Правда, обычно он летал пассажиром — за эти 2 года он включал аппаратуру всего раз 10, поскольку от этого падала вся радиосвязь в регионе и от пострадавших шла куча жалоб. И самолет становился обыкновенным транспортным.
И вот однажды летали они в Ташкент, а оттуда в Москву. В Ташкенте они забрали какого-то офицера — еще одного пассажира. Летят, дорога дальняя и долгая... Этому пассажиру скучно стало. Достал он их своего чемодана канистру спирта и предлагает Володе: ты вроде тоже пассажир — давай скоротаем время. Начали они коротать. Потихоньку подтянулись остальные члены экипажа. Один командир, хоть и на автопилот поставил, но с поста не ушел и остался трезвым. Вдруг орет: мужики, нам трандец. Командир полка решил наш борт встретить. Выход только один: прикинемся, что от среднеазиатских фруктов понос у всех. В общем угнал командир самолет подальше от КП, весь экипаж, кроме него выскочил из самолета, сняли все штаны и делают вид, что срут, а командир пошел на КП докладывать начальству. Вот, говорит Володя, сидим мы со спущенными штанами, видим, как возле КП нас командир поджидает и одевать штаны поэтому не торопимся, а на дворе стоит декабрь, морозец и легкий снежок... Пока комполка не надоело ждать, чуть жопы не отморозили. А может подстава была?
А может подстава была?
Из переписки с другом
Тральщик. Уходит на боевую службу в Африку. Минимум на год, а там — как получится! Офицеры — самый старший командир — капитан-лейтенант, у всех семьи, молодые жёны, которые [дол]баться хотят! У всех дети, которых они минимум год не увидят.... И здесь вместо того чтобы отпустить этого лейтенанта хотя бы на три дня! С женой и семьёй побыть! Налетает куча "помогающих"! Штаб дивизиона! Штаб бригады! Штаб Флотилии! Штаб Флота! И все проверяют... пишут бумажки... планы учений...
Кончается тем, что весь экипаж на грани взрыва, Олежка, мой командир, открытым текстом посылает на х[рен] начальника комиссии Флотилии и приказывает на борт проверяющих больше не пускать!
Другого на его месте — растоптали бы! Но у него папа — главный редактор "Красной звезды" и личный друг Гришанова!
Меня вызывают к Командующему Флотилии, я замполит этого тральщика — адмиралу Каплунову В. А — будущему командующим ВМФ СССР, я ему открытым текстом рассказываю — что за[дол]бали!
Он говорит, ну посоветуй что-то, лейтенант! Я ему советую! В результате — все лейтенанты из экипажа идут домой на неделю, а штабники дивизиона, бригады, флотилии и флота садятся на маленький тральщик, с запретом схода до тех пор, пока он не будет готов к выходу в море! Представляешь, сколько я врагов нажил?
Представляешь, сколько я врагов нажил?
Взяли к нам в областное налоговое управление по блату сынка главного бухгалтера.
Бывший офицер. Смирно-вольно. Лечь-встать. Олежкой звать.
Впоследствии оказался карьеристом, склочником, стукачом и взяточником.
А это случилось в его первой командировке в район..
Февраль и март 1995 года выдались очень снежные. В маленьком посёлке, расположенном в 300-х километрах от областного центра мы жили вторую неделю. Срочно нужна была баня, так как в гостинице вода была только холодная. Договорились вечером поехать помыться в деревенскую баньку. Паримся потихоньку, моемся, хозяева стол накрывают – самое то после баньки.
Этот Олежка, распарившись, решил освежиться в сугробе. Банька стояла в саду, снега намело выше забора, а прямо возле бани – сугроб вообще под крышу. Отошёл Олежка метров на пять, чтоб с разбегу – в сугроб. И тут хозяин, что с нами парился, заорал:
— Не ныряй в сугроб! Стой, дурак!
— Офицер снега не боится.
Разбежался и в сугроб прыгнул.
Вошёл на полметра и раскинулся без сознания.
Снегом поленницу замело.
Очнулся через полчаса без внешних последствий. А служил в Полтаве.
А служил в Полтаве.