Я — выкидыш Станиславского.
На партсобрании в театре Моссовета, на котором обсуждалось немарксистское поведение одного именитого актера, обвиняющегося в гомоc@ксуализме:
— Каждый волен распоряжаться своей жопой, как ему хочется. Поэтому я свою поднимаю и ***ываю.
Проклятый девятнадцатый век, проклятое воспитание: не могу стоять, когда мужчины сидят.
Есть люди, в которых живет Бог. Есть люди, в которых живет дьявол.
А есть люди, в которых живут только глисты.
Старость — это когда беспокоят не плохие сны, а плохая действительность.
— Вы заболели, Фаина Георгиевна?
— Нет, я просто так выгляжу.
Мне попадаются не лица, а личное оскорбление.
Что-то давно мне не говорят что я [м]лядь. Теряю популярность.
Известно, что Раневская позволяла себе крепкие выражения, и когда ей сделали замечание, что в литературном русском языке нет слова "жопа", она ответила — странно, слова нет, а жопа есть...
Жизнь проходит и не кланяется, как сердитая соседка.
Пусть это будет маленькая сплетня, которая должна исчезнуть между нами.
Бог мой, как прошмыгнула жизнь, я даже никогда не слышала, как поют соловьи.
Сотрудница Радиокомитета N постоянно переживала драмы из-за своих любовных отношений с сослуживцем, которого звали Симой: то она рыдала из-за очередной ссоры, то он ее бросал, то она делала от него аборт. Раневская называла ее "жертва ХераСимы".
Если женщина говорит мужчине, что он самый умный, значит, она понимает, что второго такого дурака она не найдет.
Критикессы — амазонки в климаксе.
