Год примерно девяностый. Сажусь в купе в Архангельске. Времена не опасные еще были, компания хорошая. Посидели, выпили, легли спать. На подъезде к Ярославлю просыпаюсь. Ботинок моих нет. Все трое попутчиков уже почти тоже проснулись. Ищем все вместе. И только тут обращаем внимание на то, что защелка купейной двери — кто часто ездил, то знает — защелкнута. А ведь когда ложились, хорошо проверили, чтобы она была заперта.
От вокзала до редакции было всего-то метров пятьсот. Но преодолевать их мне пришлось в домашних тапочках, которые вместо ботинок надевал в поездах, в частых поездках. Хорошо, в конторе были хоть летние ботинки, так что когда я уже в них вечером, в феврале, в двадцатиградусный мороз, поехал домой, на меня уже никто почти и не обратил внимания.
... А вот когда я утром в домашних тапочках по февральской улице топал...