Мой приятель – поэт и копирайтер, зовут его, скажем, Вова, и живет он в
Лондоне. Полгода назад Вова устроился на работу в небольшую конторку, сотрудничающую с банками на предмет перетекания финансовых средств, читай — отмывания денег.

Руководитель конторки – беглый казахский олигарх по фамилии Аблязов. По слухам, этот ловкий господин спер из бюджета Казахстана 10 млрд долларов, или что-то вроде того. Поэтому он объявлен в розыск в России и
Казахстане, но весьма комфортно проживает в Лондоне, продолжает и на берегах Туманного Альбиона крутить какие-то хитрые схемы отъема денег у граждан и нечестен даже с собственными сотрудниками.

И вот работает Вова на господина Аблязова месяц, два, три… Зарплату, между тем, все время задерживают. Терпение у Вовы, конечно, железное, но не безграничное, да и квартиру надо оплачивать – аренда недвижимости в
Англии стоит недешево. А руководство продолжает кормить сотрудников обещаниями расплатиться с ними на днях, когда придет какой-то крупный платеж. Вова продолжает тем временем писать пресс-релизы, вести корпоративную газету, но раздражение копится.

И на фоне этого раздражения вдруг поступает к нему заказ от секретарши босса – написать ко дню рождения шефа поздравительный панегрик, желательно в стихах, о поэтическом даровании копирайтера все знали. К этому моменту, Вова прозанимался, где только можно, и долгов у него было куда больше, чем здоровых нервов. Стало понятно, что денег на этой работе ему не дождаться. В результате, во все информационные агентства ушел текст следующего содержания:

Мухтару Аблязову. С Днем рождения!

В глазах опять зазеленеет, хотя украдено весьма…
А, Б%Я, ЗОВ денег все сильнее, и Лондон ждет, а не тюрьма.

Это же стихотворение отправилось секретарше босса и самому боссу. Тот же текст он расклеил на всех этажах офисного здания, после чего ушел домой посреди рабочего дня.

Через месяц Вове пришлось переехать – из-за постоянных угроз со стороны каких-то темных личностей.
А стишок, кстати, прижился – его часто цитируют в лондонской прессе, в том числе и в вольном переводе на английский. Но смысл искажен, сокрушается Вова. Вторая и четвертая строка рифмуются в переводе следующим образом "reason" — "prison".