Уж не помню, когда там в школе делают первую флюорографию, но
предполагается, что голова уже должна быть и даже иногда работать. Тогда
я еще не знала о существовании гинекологов, поэтому флюорографии боялась
страшно, просто жутко. И поэтому соображала еще хуже, чем обычно. Зайдя
в кабинет на негнущихся ножках, я увидела ужасного вида конструкцию,
состоящую из двух панелей выше меня ростом, между которыми натянута
какая-то ржавая унитазная цепь. Типа, входить между панелями запрещено,
пока врач цепь не снимет. Ну конечно, а то набегут без спросу, наделают
себе снимков и убегут. Короче, впустила меня тетенька-врач наконец-то
внутрь шайтан-агрегата, рассказала, к чему каким местом и как сильно
прижиматься надо, и свалила в другую комнату. А я одна, мне холодно и
страшно. И вдруг — чу! Голос свыше:
Я решила не сопротивляться голосу и покорно взяла в рот эту жуткую цепь,
которую неизвестно, сколько до меня народу брало в то же место. Цепь
была очень невкусная и очень холодная. Наверное, она служит каким-то
передатчиком рентгеновских волн, — подумала я, одновременно пытаясь
сообразить, надо ли брать в рот всю цепь целиком или можно ограничиться
небольшим ее фрагментом. Догадавшись, что раз цепь ржавая вся, то
совершенно очевидно, что придется заталкивать ее в себя до самого
колечка, я добросовестно запихала ее за щеку. Минут через 15, когда
тетенька-врач снова смогла говорить, она мне объяснила, что вообще-то
имела в виду серебряную цепочку с кулоном, висящую у меня на шее, но и
так тоже неплохо получилось. И сказала, что белой завистью завидует тому
гинекологу, к которому я приду на свой первый осмотр. И хотя я вот уже
несколько лет как перестала надевать на голову и брать в рот
неподходящие предметы, пожаловаться на однообразие в своей жизни я и
правда не могу. Чего и вам желаю.