|
К Рабиновичу ворвались бандиты. Тот их умоляет:
— Все забирайте, только доченьку, Сарочку, не трогайте! Из соседней комнаты выходит Сарочка, снимает на ходу блузку: — Ну что ты, папочка! Раз погромы, то для всех. |
 |
| Национальные анекдоты |   |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Летят в самолете в одном ряду еврей и два араба.
Арабы сидят у окна, а еврей с краю.
Араб говорит еврею:
— Пропусти меня, я пойду чаю попрошу.
Еврей:
— Не беспокойтесь, я вам принесу.
И ушел. Тут один араб говорит другому:
— Смотри, он туфли снял. Давай ему в туфли наплюем.
Наплевали. Еврей пришел, принес арабам чай. Летят дальше.
Самолет сел, еврей засовывает ноги в туфли и... со вздохом говорит:
— И когда же кончится это бессмысленная вражда — вы наплевали мне в туфли, а я вам нассал в чай!?
Рабинович эмигрировал в Нью-Йорк. Открыл кошерный ресторан и нацепил плакат на окно: АРАБАМ ВХОД ЗАПРЕЩЕН. Через пару дней утром в ресторан зашел мужик явно арабского вида.
Официант побежал к Рабиновичу узнать, что делать. Тот подумал и говорит:
— Ладно, я не хочу скандала. Дай ему бутерброд и кофе, но в счете выставь двойную цену. Больше он сюда не сунется.
Официант так и сделал. Но на следующий день, в обеденное время, араб снова появился в ресторане. Все повторилось, но на этот раз
Рабинович приказал взять с араба тройную цену. Тот поел, заплатил, похвалил качество еды и спросил, можно ли зарезервировать на вечер стол на 10 персон. Рабинович подумал и сказал официанту:
— Ладно, зарезервируй стол для него, но счет удесятеришь!!
Короче, пришел араб со своими друзьями. Заказал шикарный ужин
со всеми делами и расплатился без единого слова. На следующий
день на окне кошерного ресторана Рабиновича появился плакат:
ЕВРЕЯМ ВХОД ЗАПРЕЩЕН.
— Рабинович, как вы посмели, заполняя анкету, в графе "иждивенцы" написать "государство"?!!
Одесса: многочисленные родственники, соседи, знакомые, зеваки.
Пришло время выносить тело, а Хаима нигде не могут отыскать.
В конце концов на чердаке толпа родственников, возглавяемая родным дядей Хаима из Жмеринки, находит вдовца в совершенно недвусмысленной позе с молодой домработницей.
Влезший на чердак первым дядя, сдерживая напирающих снизу любопытных, спрашивает:
— Хаим, у тебя такое горе, у тебя умерла жена, ты соображаешь, что ты делаешь?
В ответ Хаим в некоторой задумчивости и где-то даже прострации отвечает:
— У меня такое горе, у меня умерла жена, я не соображаю, что я делаю.