Плакат.

Кран, с оборванними стропами, под ним огромная бетонная плита с обрывками этих строп. Ис-под плиты торчат 2 кирзовых са- пога. Венчает плакат надписью: Он работал без каски.

Каждый раз на каникулы мама с папой отправляют меня к бабушке с дедушкой. Эх, кто бы знал как мне надоели эти кладбища!

Промозглое сырое и холодное октябрьское утро. Туман. Моросит мелкий дождь. Кладбище. Среди могил сидит каменщик и что-то выбивает на надгробьи. У него сильнейший бодун, он не брился уже 5 дней. Во рту "Прима" без фильтра. Его ватник промок. Ушанка сползает на глаза. Голова болит немилосердно. Он сидит и монотонно так стучит по камню.

— Тюк-тюк-тюк...

К нему подходят две женщины в трауре.

— Скажите...

— Тюк-тюк-тюк

—... а можно...

— тюк-тюк-тюк

—... на памятнике...

— тюк-тюк-тюк

—... выбить: "дорогому и незабвенному Тимошеньке от неутешных жены и сестры. Ты всегда с нами в нашиг горюющих сердцах"

— тюк... А мне пох[рен], хоть "С Новым годом!"

— По какому закону вы собираетесь меня повесить?

— А мы вешаем всех по одному закону — закону Всемирного Тяготения.