— стою на остановке. замерз. начинаю описывать круги вокруг этой остановки. люди смотрят сначала с непониманием, потом с завистью. а я уже разогнался, порозовел, пар изо рта... смотрю — за мной начала бегать какая-то барышня лет студента. за ней — ещё парень. в общем, набралось нас человек десять-пятнадцать, бегаем чётким хороводиком. и тут барышня за мной начинает хлопать локтями и напевать "танец маленьких утят" дружный ржач, я песенку поддерживаю. и чо б ты думал? полтора десятка взрослых людей бегают танец маленьких утят вокруг остановки.)

Стоят двое. Один что-то рассказывает, затем, положив удочки на землю, раздвигает руки в разные стороны, показывая размер чего-то очень большого.

Расходятся. Парень, который был слушателем, проходит мимо еще одного прохожего. Тот с подколом спрашивает:

— Наверное, ваш знакомый показывал размер самой мелкой рыбы, пойманной в этой речке?

Парень, мгновенно сориентировавшись:

— Да нет. Это он показывал, на каких червей здесь ловят.

Когда была маленькой, вела уроки географии. Брала географические карты, какие-то тетради, глобус с подсветкой, кошку, устраивалась на полу на подушке поудобнее и начинала вести урок для кошки. Рассказывала ей, где какие страны, столицы, реки, озера, с умным видом делала пометки, записи в тетради. Кошке было пофигу — она обычно спала. Зато, спустя годы, я в средних и старших классах не испытывала никаких проблем с географией)

Огребу я сейчас минусов по полной и от семитов, и от антисемитов. Объединятся в едином порыве. Ну да и фиг с ним, история хорошая, и вообще не моя — её рассказала моя мама.

Ростов-на-Дону немцы в последнюю войну брали дважды. Наши их, естественно, столько же раз оттуда вышибали. После такого в городе мало что осталось. Дети из маминого класса в послевоенные годы ходили в обносках — отцы кто погиб, кто в лагерях. И надо же было такому случиться, что оба выживших папы класса оказались еврейской национальности. Оба были снабженцами. Их дети были одеты по тем временам очень неплохо, хорошо питались и держались гордым особняком. Сами папы были толстоморды, с очень сообразительными бегающими глазками. Мамин одноклассник Лева Кацман, у которого отец на фронте погиб, этих пап на дух не переносил. "У, жиды! " — говорил он. Мама однажды возмутилась: "Это плохое слово! Как ты можешь, ты же тоже еврей! "В ответ Лева сказал: "Никаких тоже! Это я еврей. А они — жиды! "