Дочка приехала из Нью-Йорка, рассказала. Она работает в бригаде, которая устанавливает свет для больших торжественных мероприятий, вроде свадеб на полтысячи человек. Вот, они готовили зал для бармицвы в очень богатом и очень религиозном еврейском семействе. Само событие в воскресенье, работали среду, четверг и половину пятницы. Основное все сделали, но надо еще отрегулировать направление прожекторов и другие мелочи. Вдруг прибегает наблюдающий за работой раввин с двумя помощниками и кричит, чтобы срочно все выключали, потому что наступает шаббат. Неевреям работать не запрещается, но если в шаббат включить или выключить свет в кошерном помещении (а зал кошерный, там ведь есть собираются), то оно станет некошерным, и все пропало.
Все стоят в растерянности, кто-то звонит бригадиру и докладывает обстановку. Но тут выступает вперед один из осветителей, итальянец Марко. Подмигивает своим – мол, не журись, народ, ща все будет – и идет объясняться с раввинами. Говорит им следующее:
– Я немного знаю ваши порядки. Знаю, что вам нельзя включать и выключать плиту в субботу. Но ведь ставить кастрюли на уже горящую плиту и снимать их можно. Вот мы будем делать с прожекторами то же самое, что вы делаете с плитой. Мы не будем их включать – они уже горят. И не будем их выключать. Мы только будем их двигать туда-сюда. Будем ставить и снимать фильтры. А когда будем уходить, то вырубим главный рубильник, он вне кошерного помещения.
Раввины подумали-подумали, посовещались между собой и согласились. Не знаю, как там с точки зрения богословия, но им, наверно, самим хотелось, чтобы со светом все было нормально. Довольный как слон Марко звонит бригадиру:
– Грег, все в порядке. Я договорился, можно продолжать работать.
Грег, сам наполовину еврей, в полном изумлении:
– Марко, я не могу поверить. Ты переспорил трех раввинов?
Марко:
– Ха! Это пара пустяков по сравнению с тем, что я сделал месяц назад.
– А что ты сделал?
– Выбил из тебя сверхурочные.
* * *
Расскажу уж сразу и историю, связанную в женами.
Некоторым солдатикам перепадали от жен не только вкусные обеды. Для наших офицеров нормальным был режим службы — неделя дежурства на командном пункте в 50-100 км. от дома. Между дежурствами — 12-14 часов в казарме. Некоторым (не всем!!!) женам офицеров в силу хронической их усталости
или тяги к стакану мужской ласки не хватало. Плюс к этому, в силу определенной специфики обеспечения жильем, в гражданском городке при дивизии наблюдался избыток одиноких разведенных баб. Недостаток мужиков возмещался за счет бойцов срочной службы. Вокруг военного городка по ночам ходил кругами патруль, отлавливал Дон-Жуанов. Кто-то попадался, кто-то нет.
В одной роте завелись 2 таких. Кто-то им подсказал, что для усиления остроты ощущений можно под кожу полового члена загнать парафин. Член толще — бабе приятней. Сказано — сделано. Раздобыли парафиновых свечей, шприцы. В условиях строжайшей секретности ночью на водяной бане разогрели парафин, шприцами загнали парафин под кожу. Получили писюны в спокойном состоянии толщиной с граненый стакан. Но шила в мешке не утаишь. Пошли слухи о том, что завелись 2 ceксуальных гиганта с большими дрынами. Проходит какое-то время. Информация дошла до дивизионного особиста. Тот только и смог узнать, по какую роту идет речь, а фамилии бойцов узнать не удается. Особист вызвал к себе командира роты. Выкладывает карты на стол. Так мол, и так. Завелись у тебя в роте 2 членовредителя. Если случится инфекция и члены отвалятся, положишь ты, майор, звездочки свои майорские и партбилет на стол.
Через 15 минут разъяренный майор влетает в расположение роты с воплем "Рота! Тревога". После построения в 2 шеренги следует команда: "Первая шеренга, 4 шага вперед. Кругом. Рота, брюки и трусы снять". Тут голубочки и попались. Майор их вывел перед строй, 5 минут материл. Потом дал приказ: "К утру привести члены в естественное состояние. Как, меня не... (в переводе — не интересует). Не приведете — до дембеля с губы не вылезете, членовредители хреновы. "
Перспектива не радужная. Что делать? Вечером собрали совет авторитетных дедов, пригласили бойца из фельдшерского пункта. Предложили методику. В итоге всю ночь вся рота ходила в умывальник, умирала со смеху. Донжуан наливает в таз из-под крана горячей воды, почти кипяток. Сидя на корточках, опускает свое хозяйство в воду, и под хохот бойцов ждет, пока член прогреется и парафин станет мягким. В это время свободными руками на зажигалке прокаливает иглу. Иглой протыкает дырку в коже. Руками мнет окаянный отросток как кусок теста, и выдавливает парафин, пока тот не остынет и не начинает твердеть. После этого процедура повторяется.
Утром майор проверил качество работы и остался удовлетворенным.
Слава богу, обошлось без инфекции.
* * *
Работал я после армии в лихие 90-е на стройке. Был и каменщиком, и монтажником, и стропальщиком, и плотником-бетонщиком. Короче не от скуки, а от нужды на все руки. Но не суть...
Как в старом анекдоте про армию, когда новобранцам выдали обмундирование на несколько размеров больше. После того как солдаты выразили своё недоумение по этому поводу, прапорщик
на это ответил: Солдат должен наводить страх на врага одним своим видом!
Так же и у нас на стройке — роба была не очень по размеру. Видимо чтоб работа нас боялась. Так вот...
Дело было зимой. После рабочего дня валенки ставили на сушилку, чтоб за ночь просохли. Пришёл я утречком на работу, частично уже переоделся в рабочее, одел ватные штаны (на улице под -30), но ремнём не затянул пока. Пошёл к сушилке за валенками. Взял их, иду обратно к кабинке, несу их перед собой... И тут из одного валенка вылазит крысища, смотрит на меня, переваливается через край голяшки валенка и падает мне прямо в оттопыренные на животе ватники! Я замер от страха. Крыса тоже. Пошевелиться боюсь, засунуть туда руку и выбросить крысу тоже страшно: а вдруг за руку укусит... а вдруг не за руку?! Постоял я так некоторое время, которое мне показалось чуть ли не вечностью (причём крыса ТАМ не шевелилась). На самом деле прошло несколько секунд, за которые я успел покрыться холодным потом. Причём всю эту картину наблюдали несколько человек. Все замерли в тишине. И тут крыса вылазит из моих штанов переваливается через край, плюхается на пол и уползает не торопясь под сушилку. Минут несколько меня потряхивало, но потом поржали всей бригадой, мне полегчало. Когда мы пришли на обед в столовую, то поварихи сначала о чём-то похихикивали, а затем спросили: Игорь, а крыса у тебя там ничего не отгрызла? : -) Обошлось слава богу! Но страха натерпелся!
* * *
Лето в Москве. Среда. Жара за 30...
Две сотрудницы решили спуститься из офиса с 4-го этажа и дойти до киоска с целью закупить воды и мороженого.
Купили, пошли обратно. Дождались лифта, вошли и, нажав кнопку, увидели торопящегося в тот же лифт главбуха фирмы.
Тут одна из сотрудниц, дабы дать возможность главбуху тоже попасть в лифт, засовывает между дверями лифта только что купленную большую пластиковую бутылку Кока-Колы. Пробкой вперед. Но чуть выше фотодатчика в дверях.
Лифт хороший, надежный, двери мощные...
Результат: у сотрудницы в руке практически пустая бутылка. Но когда двери опять открылись, на главбуха жалко было смотреть...
* * *
ПРОПАВШАЯ ПОХЛЁБКА
Об эпопее в 30-е годы прошлого века по Северному морскому пути на пароходе "Челюскин" Шмидта и компании написано много, но еще больше бытовало разного рода "апокрифов", по разным причинам не вошедших в основные документы. Вот одна из таких историй.
После того, как пароход затонул во льдах, и перед тем, как экипаж
с членами его семей (ехали на Север, будто в круиз на "Титанике") стали потихоньку вывозить авиацией, предстояло пересечь пятьсот верст по льдам, торосам и вечной мерзлоте на собачьих упряжках. Дело шло медленно, да и жратвы стало не хватать – причем и собакам тоже. К одному из ночных привалов доехали совершенно измученные, и тут, к всеобщему ужасу, выяснилось, что с одних саней свалилась куда-то во тьму и пургу большая часть провизии!
Мало того – во время экспедиции на "Челюскине" родилась девочка, которую назвали Кариной (дело было в Карском море), и вот задремавшая и безмерно уставшая мать выпустила ее из рук. Но, несмотря на стенания матери, искать девочку не стали: тьма, пурга сбивает с ног, следы моментально заметало.
Стали думать совсем о другом: из чего, а точнее кого, сварить похлебку.
Обратились к каюру. Он понимал безвыходность положения и согласился пожертвовать одним из своих коренников – те были более крупные экземпляры, чем простые ездовые лайки. Коренника помоложе кликали Чок, а постарше Хамит. Каюр взвесил все "за" и остановился на последнем – тот свое уже пожил. Похлебку решили сварить с утра, чтобы набраться сил перед дорогой.
…Ночью каюр проснулся от негромкого детского плача: рядом стоял Хамит и держал в зубах всхлипывающую, но вполне себе живую и незамерзшую Карину
– собака так аккуратно ее несла, что девочка не распеленалась (Карина жива до сей поры). Но это еще не все – Хамит на собственном хребту утерянную провизию исхитрился приволочь.
На привале начался настоящий праздник. Не участвовал в нем только коренник Хамит, ушедший куда-то в ночь: он-то догадался, что люди хотели его сожрать, и более не верил в благодарность двуногих.
Курьёзы ещё..