В некотором театре был актер, которого никто не любил. Он всегда пытался, грубо говоря, "отхалявить", где только можно. Однажды (в день спектакля) ему нужно было уйти раньше, и он попросил остальных о помощи. Он сказал:

"Ребята, давайте первые два действия отыграем побыстрее, в начале третьего меня расстреливают, и дальше делайте, что хотите". Все согласились ему помочь, а между собой договорились проучить его.

Начинается спектакль. Наш герой быстро проговаривает свои слова, поспешно все делает, а остальные наоборот: размышляют перед своей репликой, не спеша двигаются по сцене. Антракт. Злосчастный актер опять всех обходит, говорит, что да, они славно пошутили, но пора с этим кончать, т. к. у него действительно важные дела и он опаздывает.

Второй акт. Все остается как раньше: опять один из актеров торопится, а остальные — наоборот. После второго акта он уже ни к кому не подходит, обиделся. В начале третьего акта должно произойти следующее: после того, как обнаруживается, что он предатель, его должны вывести за сцену и там расстрелять. Но в решающий момент его собеседник (вместо приказа о расстреле) достает пистолет и, со словами "Умри, несчастный!" стреляет в него. Весь фокус заключается в том, что если кого-нибудь "убивают" прямо на сцене, то ему придется лежать на этой сцене до конца акта, т. е. еще много времени. Поэтому, после выстрела наш герой сгибается и начинает медленно ИДТИ К ДВЕРИ. Тогда другой выпускает в него всю обойму. Наш герой дергается на каждый выстрел, но ПРОДОЛЖАЕТ ИДТИ К ДВЕРИ.

Тогда от стены отделяется автоматчик и дает очередь по несчастному.

Дергаться уже нельзя. Тогда он падает и ПОЛЗЕТ. Но главное было впереди.

Они дали ему уползти. Да, да! Потом они бросились за ним, схватили за сценой, принесли, бросили на пол и сказали "Сдох, собака!". И ему все-таки пришлось лежать на сцене весь третий акт.

Лом

Для перемещения большого токарного станка по двору предприятия бригада рабочих использовала обычные подручные средства – катки, ломы и нецензурные слова.

Но техники явно не хватало. Пришлось временно позаимствовать лом из арсенала пожарного щита. Тут же появился возмущенный "пожарный", т. е. ответственный за пожарный инвентарь и, чередуя русский и народный язык, стал возмущаться. Бригадир попытался его умиротворить:

— Геннадий Иванович, на полчасика позаимствуем ломик и вернем на место. Не горим же.

— Вот именно, что не горим! Я этот лом два дня красил! А вы мне его тут поцарапаете и погнете!..

Реплика "пожарного" полностью дезорганизовало работу, т. к. рабочие дружно схватились за животы из-за неудержимого хохота от заявленной продолжительности покраски лома.

Я фотограф и решила ceксуально пофоткать своего парня. Специально поехали на родительскую дачу, которая была свободна, набрала кучу всего. Сначала надела на него женское белье и туфли на каблуках. Сделали несколько кадров. Потом раздела полностью, надела наручники и завязала глаза лентой. Мой красавчик стоит в позе догги-стайл ко мне попкой, в наручниках, с завязанными глазами, такой ceксуальный и беззащитный. И именно в этот момент заходят мои родители, которым, видите ли, захотелось в баньке попариться.

Ференц Лист, великий композитор и пианист, был очень популярен. Как-то раз на его концерте был аншлаг и одна дамочка решила упросить лично Листа пустить её на концерт. Устав объяснять, что мест нет, Лист сдался и сказал даме:

— Есть одно место в зале, которое я могу вам предложить, мадам!

— Но какое?

— У рояля, мадам!

К нынешней бузе во Франции, когда арабские и [мав]ритянские школьники громят все из-за увеличения пенсионного возраста.

Моя мама, каким-то чудом поехала во Францию в 1993 году (!). После её приезда туда — там началась забастовка транспортников. Мама не могла вернуться в Россию, нервы, время, деньги на дополнительное пребывание итд.

Наконец, она приехала. Зашла в квартиру, села на чемодам и сказала:

"Они там совсем офигели, жить им, с@кам, видите ли плохо! "