Прихожу в детский сад за старшим сыном, он сидит на верху беседки (никогда так высоко не забирался) и кричит: "Мама!"

Я, чтобы подыграть, говорю: "Это что за птичка там поет?"

Рядом стоит Ванюшкин одногруппник и задумчиво так: "Счас ка-а-к ё[ж]... ся эта птичка — перьев не собирешь".

Стоявшие рядом мамочки на полуслове онемели.

Старая на прелестная байка:

Преподавательница русского языка, долго вглядываясь в название каталога "MYDOCU~1", изрекла:

— Я, конечно, в вашем жаргоне не очень понимаю, но по-моему, "[ч]удаки" пишется по другому.

Встречалась с молодым человеком, дело дошло до знакомства с родителями, но в итоге не сложилось. Через пару месяцев встретила девушку. Её отец был чертовски удивлён, когда встретил меня на пороге той самой квартиры с криками: "Ты со всеми моими детьми решила переспать?"))

"Каких только высот полета фантазии и глубин дремучего подсознания не достигает порой человек в погоне за чувственными наслаждениями! Изобретательность и изощренность подобных товарищей способна повергнуть в ступор даже бывалых медиков. Иногда — даже патологоанатомов. Впрочем, этот случай даже в чем-то прозаичен.

Историю мне поведали в спецбригаде. Был у них вызов — один наш больной затолкал себе в зад морковку, а она возьми и там останься, коварно выскользнув из шаловливых ручонок и скрывшись за плотно сомкнувшимся сфинктером. Повезли эту жертву страсти к корнеплодам в хирургию, а там вышла заминка: дело было ночью, и никто ректострадальца на пороге с красной ковровой дорожкой не ждал. Велели обождать. Больной мечется, стонет, а санитар дремлет вполглаза. Больной пытается привлечь к себе внимание, дескать, сейчас умру, не испытав любви. Санитар берет его за шиворот и ласково предлагает:

—  Слушай, поехали обратно, что-то долго они копаются.

—  А как же я… то есть у меня… то есть во мне?..

—  Да ты не суетись. Положим в отделение, подождем, пока ботва вырастет, и выдернем! " (М. Малявин "Записки психиатра... ")