|
Тихо матерясь, Иван Царевич вытащил сапог из тины и, отведя рукой ветку
боярышника,
ступил на полянку. Едва сделав этот судьбоносный шаг, он замер, как
вкопанный.
Посреди камыша и кувшинок сидела огромная, выше его самого на две головы, отвратительная жаба. Зеленая и пупырчатая. Она тяжело дышала, и злобно ухмыляясь, чистила его стрелой неровные желтые зубы. Сердце Ивана подпрыгнуло и попыталось остановиться. Внизу, у ног жабы, сидела маленькая и вполне симпатичная лягушка. — Здравствуй, Ваня, — сказала она. — Я поймала твою стрелу. Нам теперь судьба быть вместе. Поцелуй меня и я превращусь в Василису Прекрасную, стану тебе женой верной и хозяйкой заботливой. — А эт-то хто? — едва молвил Царевич, указывая на жабу и пытаясь запустить сердечную мышцу. — Это? — Василиса обернулась. — Это моя мама, знакомься. Её можешь не целовать, принципиально ничего не изменится. |
 |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
* * *
Зарегистрировалась партия пофигистов. Это вызвало некоторый ажиотаж в народе и к руководителю партии прибежал журналист брать интервью.
— Скажите пожалуйста, как Вы относитесь к изменениям во внешней политике...
— Да пофиг мне изменения и внешняя политика.
— Кхм... Ну тогда что вы можете сказать о тенденциях во внутренней политике?
— Да пофиг мне внутренняя политика и твои вопросы пофиг.
— Нуууу... Двже не знаю что спросить... А вот женщины — как вы к ним относитесь?
— К бабам-то?! Ну дык! Это ж бабы! Это ж... Это, прям, люблю!
* * *
* * *
Говорят, тем, кто проработал в « Икее» пять лет, наконец показывают, как выйти и уехать домой.
* * *