Самолет терпит крушение. В живых, прыгнув с парашютом, остается одна стюардесса. Приземлилась на необитаемый остров, со всего пережитого ее в сон ударило. Просыпается-рядом сидит мужик, мясо жарит. Она!:

— Ты кто? Откуда взялся?

— Да преступник я. Меня на этом острове 15 лет назад одного оставили, думали помру. А я, виш, мясцом балуюсь.

— Ох, и я бы поела!

— А что в обмен дашь на мясо?

— Ну, разве только то, что ты 15 лет не пробовал! (Мужик вскакивает, кидается ее обнимать)

— Милая ты моя! Желанная ты моя! Неужто водки привезла?!

Международный чемпионат по распитию спиртных напитков. В финал вышли четыре спортсмена. Англичанин, американец, немец и русский Кузькин.

Начинаются финальные соревнования.

Выходит американец. Выпивает стакан водки, еще стакан, еще полстакана и падает.

Выходит англичанин. Выпивает стакан, еще, еще полстакана и падает.

Выходит немец. Выпивает стакан, еще, еще, полстакана и падает.

Выходит Кузькин. Выпивает разом пять стаканов, три бутылки пива, еще полстакана и падает.

Безоговорочная победа российского атлета. На втором месте немец. А вот с третьим местом неясно. Англичанин и американец лежат без сознания.

Комментатор в отчаянии восклицает в микрофон.

— Кто же будет третьим? ??

Кузькин, с трудом отдирая голову от пола:

— Я!

Английским комментаторам потребовался месяц, чтобы привыкнуть к фамилии

Аршавин (аrsе shаving " бритье задницы"). И потребуется еще два, чтобы ужиться с фамилией Жирков (jеrk оff " мастурбировать").

Изя Гольдберг получает по почте приглашение от Рабиновича на свою серебряную свадьбу. В конце приглашения написано: "Тем друзьям, которые не смогут к нам прийти, подарки будут возвращены".

Изя говорит жене:

— Надо что-то подарить, не прислать подарок неудобно. Но есть выход — мы к Рабиновичу не пойдем. Подарок-то должны вернуть.

Короче, Изя идет к соседу и просит одолжить на несколько дней рокошный и страшно дорогой серебряный канделябр. Отсылают этот канделябр Рабиновичу.

Проходит три дня, пять дней, неделя, две — канделябр не возвращается.

Еще через неделю Изя говорит жене:

— Забыл, видно, Рабинович обо мне и канделябре. Зайду-ка я к нему и ненавязчиво намекну.

Заходит. Рабинович встречает его с распростертыми объятьями:

— Ну, наконец-то, дорогой. А я как раз сегодня жене говорю — если наш Изя и сегодня не сможет к нам прийти, вечером — отсылаем канделябр.