Когда Изя увидел как хоронили Рабиновича, он воскликнул:

— Да шоб я так помер!

Чем бодрее и веселее голос ведущей шоу, тем бОльшую х[ер]ню она несет.

— Мойша, нашему сыну таки нечего носить!

— Сара, я тебя умоляю, он носит мою фамилию!

Почему меня никто не понимает? Неужели я формулирую свои коммуникативные акты посредством слишком клаузных лингвистических конструкций, недоступных для адекватного когнитивного восприятия?