Будучи студенткой медфака, с вечера зависла у подруги в подготовке к экзамену по хирургии. У студентов медиков есть фишка: при изучении материала находят заболевания у себя, даже если в реальности их нет. Так и случилось со мной. В тот вечер нашла симптомы аппендицита у себя, подруга проверила и подтвердила. Памятуя об этой "фишке", списали симптомы на игры разума и тела и продолжили изучение симптоматики, лечение заболеваний и заучивание хода операций. На следующее утро надев комбинезон, сверху рубашечку, пошла на экзамен.

Сдала экзамен и вместо того, чтобы выйти, как нормальные студенты, села на свое место. Я все же решила подстраховаться, т. к. симптомы не проходили. Препод в непонятках, конечно, спросил, в чем дело, а потом пригласил в соседний кабинет (экзамен, как и учеба, проходил в стационаре). Когда начала расстегивать пуговицы рубашки у препода глаза на лоб полезли, рукой начал махать, говоря: — нет, нет, нет... от хохота живот еще больше заболел. Ну, зачем мне раздеваться, если экзамен я уже сдала 5 минут назад? Удалось объяснить, что под рубашкой комбинезон и другого способа добраться до живота нет. Определив признаки аппендицита, препод тут же отправил меня на операционный стол.

Оперирующие хирурги решили резать под местным наркозом. Узнав, что я — студенка медфака и только что сдала экзамен, попросили рассказать последовательность операции при аппендиците. Они резали и говорили, до какого этапа дошли. Вырезав аппендикс, предложили полюбоваться им и повесили мне перед носом. Вот тогда мне резко захотелось спать. Спать, конечно, мне не дали, нашатырь под нос, привели в сознание, зашили благополучно и отправили в палату.

Так я сдала по хирургии теорию и практику на себе.

[Запрет публикации от РОСКОМНАДЗОР]

Время от времени спрашиваю у мужа, кем он хочет стать, когда вырастет. Обычно он не обижается, уже привык к тому, как мы выглядим со стороны. Он 165 см, я — 188. С другой стороны, кому не по[хрен], как выглядит со стороны?)

Не так давно лучший друг начал встречаться с очередной девушкой. Постоянно рассказывал про неё всякие гадости, мол, идиотка редкостная и на рожу не вышла, но втрескалась в него по уши, как ненормальная, делает все, что он ей скажет. Я тут же представил себе жалостливый фейс типичной ТП и на том успокоился. Когда дошло до знакомства, я просто конкретнейшим образом при[фиг]ел! Эта самая удивительная девушка, которую я когда-либо встречал... Учится заочно на юрфаке, сама зарабатывает себе на жизнь, постоянно что-то учит, читает книги, смотрит нормальные фильмы, не слушает всякий шлак, ходит в театры, мечтает объездить весь мир! Умна, с чувством юмора, привлекательна — ярко-рыжие волосы, зеленые глаза, отличная фигура! Ходит в тренажерку, танцует латину, постоянно в движении...

И как, вот как такая офигительная девушка может терпеть такое отношение к себе и издевательство со стороны парня? Он относится к ней хуже, чем к домашней скотине. Может прилюдно оскорбить, нахамить, рассказать какую-нибудь пошлую шуточку про неё, один раз чуть леща ей не влепил, потому что ему не понравилось, что над её шутками смеялись активнее, чем над его. А она всё терпит, все издевательства. Ну как? Как так может? Я по ходу влюбился. Другом дорожу, мы с ним действительно через много прошли, но [м]ля. Мне кажется ещё одна его выходка по отношению к ней, и я к [черт]ям разобью ему фейс, с@ка бесит. А её с собой заберу, и по[хрен] любит она там его, или не любит.

История произошла со знакомым знакомых (далее знакомый). Знакомый работал руководителем российского филиала европейской фирмы. Глава фирмы — афроевропеец Марк. Однажды по производственной надобности знакомому надо было срочно приехать в головной офис. Знакомый звонит Марку договориться о встрече, секретарь отвечает: у него умерла мама, не будет две недели. Знакомый выражает соболезнования и начинает судорожно ждать.

Через две недели звонит снова. Секретарь отвечает: — Марк сушит маму, когда приедет — неизвестно.

У знакомого ушла неделя и 100 евро на телефонные переговоры, чтобы выяснить: в далекой африканской стране — родине Марка — покойников принято сушить на солнце. И пока они не высохнут совсем, похоронный обряд не завершен.