— Я — кот Шредингера, пока завтра не придете на волейбол, не узнаете, приду ли я.

— А я — Шредингер, и пока никто не знает, будешь ли ты завтра жив, если не придешь.

Все эти споры о принудительном равенстве пе[тух]ов, феминисток, афронегров и монобровых напоминают какой то дикий бунт в лечебнице. Где больные, взяв врачей в заложники, стали требовать вовсе не собственного выздоровления. И не гуманного отношения здоровых к больным. Больные потребовали, чтобы ради всеобщего равенства заболели все здоровые.

Пошел на опережение — вышел из подъезда и крикнул сидящим на скамейке бабкам: "Шо пр@ститутки? Ждете своего наркодилера?"

– Моя любимая поза – нахлебница.

– Может, наездница?

– Нет.