видя эту сцену, думают, что дитя плохо воспитано, и родители из вас — из вас, краснеющие папан и маман! — никудышные. Но ладно посетители магазина. А если то же самое подумают чиновники из опеки и попечительства?

Дело было в мае. Как-то на выходных восьмилетний отпрыск моих знакомых, человечек по имени Саша, нашёл себе оригинальное развлечение. Берётся пустая бутылочка из под фруктового сока ёмкостью 0,39 л, крепко прижимается поительным отверстием к руке или к лицу и — ччччпок! — получаем на теле красивый красный кружок. А если прижимать-отрывать бутылку много раз в разных местах, в красных кружках будет всё тело.

Саша так и сделал. Минут сорок он играл с бутылкой, пока не пришли родители. Они ахнули, отняли у ребёнка бутылку и отправили гулять.

Вечером, когда Саша вернулся с прогулки, картина изменилась — кружки с тела не исчезли, наоборот, они стали ярче и лиловее, и больше. У Саши было уже не лицо, а розово-фиолетовое мурло, в синяках и разводах. В таком же состоянии были руки и ноги. Полное впечатление, что дитя подверглось жестокому, садисткому избиению.

Засада в том, что на следующий день Саше предстоял экзамен по русскому языку. На него мог заглянуть не только директор школы, но и высокие люди из районного образования, и даже из опеки. Родители в ужасе вспомнили, как легко в России отнять ребёнка у производителей, и им стало нехорошо.

Обмазав мальчишку на ночь каким-то заживляющим раствором, они сели катать объяснительную для директора.

Наутро Саша оказался ещё страшнее, чем был. К розовым и лиловым мотивам прибавилась желтизна. Он напоминал маленького карикатурного бомжика. Ни живы ни мертвы родители отправили мальчика в школу. В класс Саша вошёл одним из последних, странно сутулясь, и тихо присел на заднюю парту.

Конечно же, по закону подлости, в классе был директор и тётка из депатамента образования! Когда они присмотрелись и увидели сашину физию, директор издал вопль, а тётка медленно сползла под стол.

— Мальчик, что с тобой?! Тебя избили?

— Нет, господин директор, это я сам! — улыбаясь, сказал Саша и достал из рюкзака злосчастную бутылку. — Смотрите.

Он нашёл живое место на теле и приложил к нему бутылку. Чччпок! — и на теле остался красивый красный кружок, который стремительно стал лиловеть.

Экзамен был сорван. Первоклассники хохотали.

на всесоюзной конференции в Цахкадзоре

(Армения). Но руководитель темы почему-то в последний момент не смог поехать. Наши запоздалые попытки переделать командировку и билет на меня окончились ничем. Тогда он (40 лет, лысый, круглолицый) отдал свои паспорт и билет мне (21 год, с прической под Битлз, лицо вытянутое). В последующие субботу и воскресение я ну очень хорошо отпраздновал день

Учителя с знакомыми девчонками (они начинали работать учителями сразу после универа, а я только что стал аспирантом). В понедельник утром я на автомате доехал до аэропорта и лег полежать на утреннем солнышке. Мой коллега, который тоже летел на конференцию, меня нашел, построил и поставил в очередь на посадку. Он не знал, что нам не удалось переделать документы на мое имя. При входе в накопитель рядом с женщиной-контролером стоял военный (может милицейский?) патруль, что выглядело примерно как танк возле булочной сейчас. Имея слабый контакт с реалом, я не реагировал на предложение показать билет и паспорт. Мой коллега быстро обшарил мои карманы и нашел документы. Передвая билет и паспорт (моего шефа) контролерше, он открыл его на странице с фото. Он потом мне рассказал, что впервые понял, как можно думать несколько мыслей сразу: меня надо будет спасать немедленно, в милицию нам нельзя — допуск к секретам погорит, а без него в нашей науке делать нечего, вязать будут как угонщиков, а ему без этой конференции лишний год ждать защиты и несколько других, более музыкальных: нафига ему эта гармонь, почему другим так везет (мне явно было все это по барабану) и т. п.

Время остановилось для него (я просто стоял как бревно). Контролерша сначала внимательно изучила билет и паспорт по-отдельности. Старший патруля впился глазами в мое лицо, видимо наблюдая моторику потенциального угонщика самолета. Моторики не было никакой вообще — какой там ботокс. Затем контролерша расположила паспорт и билет рядом и стала их сличать. Патруль продолжал есть меня глазами. Наконец, конторлерша закрыла паспорт и вернула его мене вместе с билетом, так и не взглянув мне в лицо. Патруль паспортом не интересовался в принципе.

Нас пропустили. Все это я узнал где-то посредине полета, когда я немного пришел в себя и товарищ мне рассказал что показывали, когда кино для меня рвалось. Поскольку я не оценил его готовность меня спасать, товарищ мстительно заметил, что из Еревана я буду вылетать уже один (почему — не помню). Но Армения всегда была немного другим местом. Как оказалось в дальнейшем, несмотря (а может — вследствие?) на то, что гора Арарат

(Турция) видна из аэропорта, никакого контроля, даже билетного! в Ереване при вылете не было вообще.