Шеф одного из моих знакомых, страшно богатый еврей по фамилии Либерзон, в прошлом профессор математики, а ныне бизнесмен преклонных лет.

С присущей пожилым представителям данной нации скромностью и аскетизмом средством своего передвижения выбрал совершенно "убитые " внешне жигули шестой модели. И вот гонит он как-то по МКАДу километров под 120.

Откуда ни возьмись — гаишник на патрульной машине: все чин-чинарем, сует под нос радар, мол, нарушаете гражданин Либерзон. Старый хрыч даже бровью не повел и говорит: вы что, ошалели? моя ласточка больше 80-и не ездит. Гаишник снова сует свой радар: мол, факты налицо. Но старик гундосит и продолжает гнуть свое: я бедный, машина плохая, и вообще все это грязная подстава. За препирательствами проходит минут десять, и под конец уже вконец заведшийся гаишник говорит: так садись в свою помойку, поехали, сейчас посмотрим, как она ездит. Либерзон садится за руль, трогается и начинает вяло так ехать. Г! аишник орет: ты ж на газ не жмешь, жми, тебе говорю. Либерзон вынужденно начинает газовать. Они проезжают уже несколько километров, когда на спидометре стрелка доползает до 120 и гаишник удовлетворенно орет: вот видишь? а то говорил! тормози.

Они останавливаются у обочины. "Ну ладно" — говорит Либерзон, —

"что делать будем?" — "Ну-уууу" — начинает петь любимую песню гаишник.

"Ладно, давайте выписывайте талончик". Гаишник радостно кивает и начинает хлопать себя по карманам. "А я их в машине оставил," — и он беспечно машет рукой в сторону оставшейся где-то далеко сзади гаишной машины. "А как же я вам штраф заплачу? Это же будет незаконно," — с ударением на последнем слове, подчеркнуто подозрительно и официально говорит Либерзон. Остатки счастливой улыбки еще не сползли с лица мента:

"А вы что же, разве не отвезете меня назад?" — спрашивает гаишник.

Либерзон невозмутимо: "Я бы с удовольствием вам помог, молодой человек, но здорово опаздываю, а мне в друг! ую сторону." — "А как же я назад доеду?" — цепляясь за остатки надежды, спрашивает мент с дрожью в голосе.

"А вы перелезьте через ограждение, на той стороне палочкой махните, кто-нибудь вас подвезет." Гаишник несколько секунд судорожно зглатывал, краснел и надувался. Но потом справился с собой и минут десять уссывался кипятком: "Ну, б%я, отец! сколько работаю, первый раз меня так развели.

Ну ты даешь!" Либерзон поехал дальше, а гаишник, получивший урок общения с еврейской профессурой, полез через МКАД ловить попутку.

Сообщение на Ленте. ру: "Московских чиновников на день пересадят на общественный транспорт Сотрудники московской администрации 22 сентября откажутся от использования служебных автомобилей и доберутся до работы на общественном транспорте.

Акция приурочена ко "Всемирному дню без автомобиля", к которому присоединится Москва. Столица поддержит акцию запуском 350 дополнительных автобусов, трамваев и троллейбусов, а также снижением стоимости проезда в два раза. "

Нет, ну действительно, не могут же чиновники ездить в общественном транспорте в обычной обстановке, в толпе и за такие деньги?

Вот уменьшим стоимость проезда в два раза, увеличим количество машин на линии, и пусть тогда катаются! А не то вдруг их там помнут! Как же тогда

Москва без чиновников жить-то будет?

Поняла, что заработалась, когда стоя в отделении банка в очереди, всем входящим людям говорила "Добрый день, у нас сегодня акция". Очнулась на 4 человеке и под непонимающие и ошарашенные глаза очереди отправилась восвояси...

Были в лагере приколисты. Один из нас — Витя — написал Ване на лбу во время сонного часа "Ваня лох". Ваня был в растерянности, но потом в его голову пришла гениальная мысль. Он взял ту же зеленку, зачеркнул "Ваня" и написал "Витя".

Не всё то золото....

Было это давно, в 1996 году, не самом богатом для Украины. Работал я в большой международной компании с производством в Киеве, на высокой позиции. Жил за городом, участок 20 соток.

Как-то по весне, в апреле, вышел на крыльцо и увидел, что весь участок равномерно покрыт гамнецом моего ротвейлера. Насрал он за зиму достаточно