к ее ногам весь мир.

И даже больше. Еще два острова и две пантеры. Но… ничто из перечисленного не сделало ее счастливой.

Нина Шейла Дайер родилась в 1930 году. Ее отец владел чайными плантациями на Цейлоне ( сейчас это Шри Ланка). Стройная, гибкая, с пронзительными зелеными глазами. Гордая, смелая, дерзкая. Она оказывала на мужчин гипнотическое действие.

Детство ее прошло на острове, а в двадцать лет она отправилась покорять мир. Сначала в Ливерпуль, потом Лондон. А потом в Париж.

Именно там ее заприметил известный кутюрье Пьер Бальмен. Он увидел ее, когда она она стояла возле его Дома моды, ела мороженное и разглядывала витрину.

Очень скоро она стала супермоделью. Светские приемы, журналы, показы, яхты, вечеринки… все как и положено у супермоделей. Живи и радуйся. Но она хотела стать актрисой.

Девушка мечтала о кино, а вместо этого… вышла замуж. Ее избранником стал 32-летний барон Ханс Генрих Тиссен-Борнемисс, чуть ли не самый богатый человек того времени. Свадьба состоялась в 1954 году.

Правда сначала она года два походила в любовницах. Так как пылкий возлюбленный был женат, и не на ком-то, а на настоящей австрийской принцессе Терезе Липпе-Вайсенфельд, из очень древнего рода правящих германских князей.

Говорят, когда барон предложил Нине стать его любовницей, она с вызовом спросила: "А что я за это получу?". И тут уж, чуть ли не самый богатый мужчина своего времени, не поскупился. Он буквально завалил ее подарками. Самые дорогие меха, самые дорогие драгоценности, самые дорогие машины… Все перечислять — ни на что другое места не останется. И ко всему этому еще остров Пелью у берегов Ямайки в придачу, и двух пантер.

Девушка построила на острове хижину и купалась там голышом. А Долли и Элизабет — так звали ее пантер, которых она сама выкормила из бутылочки с молоком, стали ее верными спутницами, она ходила с ними везде.

И все же, вскоре ей и это показалось мало, она захотела стать законной женой. Барон подчинился. Он был без ума от нее, и готов был на все. Тем не менее, как говорят, Нина Дайер разрушила не то чтобы прям очень счастливый брак. Семейная жизнь Генриха Тиссена еще до встречи с цейлонской красавицей была не слишком радостной. Говорят, австрийская принцесса из очень древнего рода постоянно унижала его из-за его низкого происхождения. Такие дела.

Ну так вот, барон развелся со своей принцессой и женился на Нине Дайер. Но брак их просуществовал меньше года. Так как через три месяца после свадьбы новоявленный муж узнал, что его жена изменяет ему с молодым актером Жаном-Клодом Бриали.

Как видите, даже очень большие деньги не гарантируют семейное счастье.

В общем, актер прилюдно получил удары по лицу, а героиня нашего рассказа — развод с очень хорошими отступными: $ 2, 8 млн, замок на юге Франции, все подаренные мужем драгоценности и … остров.

После развода Нина объявила, что хочет некоторое время остаться одинокой. Но… Уже в 1957 году снова вышла замуж за 24-летнего принца Садруддина Ага-хана, сына 48-го наследного имама исмаилитов.

Как и первый ее муж, принц сходил от нее с ума. Чтобы жениться на ней, он пошел против своей семьи, против всех. Нина, в свою очередь, приняла ислам и стала зваться Ширин. Новый муж занимал важные должности: он был дипломатом и эмиссаром ООН по делам беженцев, а Нина развлекалась помощью бездомным животным.

Принц Садруддин тоже осыпал ее всевозможными дорогими подарками. И подарил еще один остров, рядом с тем, что у нее уже был. А в 1962 году они развелись.

Говорят, причиной развода послужило платье. Однажды в пятницу вся семья, включая родителей мужа, его дядей с женами, и прочими родственниками, собралась за обедом. Нина вышла к столу в сногсшибательном платье от Dior, у которого на самых пикантных местах были прозрачные вставки. Увидев это, женщины закричали. Мужчины кинулись силой выволакивать ее из столовой. А несчастный муж сидел, закрыв глаза руками. После чего, собственно, и последовал незамедлительный развод, во время которого принц, еще недавно боготворивший свою жену, зло произнес:

— Твое место в джунглях, среди диких обезьян!

Что, правда, не помешало ему оставить дикарке приличное содержание и все подаренные драгоценности.

На этом собственно сказка и заканчивается. После развода Нина поехала в Париж и попыталась стать актрисой. Но над ней там посмеялись, а она к такому не привыкла.

Она вообще не привыкла, что у нее что-то не получается. Все всегда случалось само собой, без усилий или стараний с ее стороны. Жизнь просто складывала и складывала дары к ее ногам, а она принимала это как должное. По сути, эта была первая неудача в ее жизни и она … сложила лапки.

А точнее, удалилась от мирской суеты, став добровольной затворницей. К своим 32 годам она дважды побывала замужем за богатейшими мужчинами своего времени. Имела приличное количество денег, неприличное количество драгоценностей, шикарный особняк для жизни, два острова, две пантеры. А еще ноль друзей, и ноль родственников ( родители к этому моменту умерли).

Она одиноко жила в своем особняке. Подбирала бездомных собак. Выгуливала саоих пантер, надев им на шеи драгоценности. Пристрастилась к алкоголю и кокаину. Иногда выбиралась в местные клубы, напивалась там до бесчувствия, так что охраннику приходилось выносить ее к машине на руках.

Телохранитель ее, понятно дело, тоже боготворил. Он был высокий, под два метра, крупный и страшный, как Квазимодо. Нина встретила его во время путешествия со своим вторым мужем в одном кенийском городе, он лежал на траве, рядом с тропой, по которой ходят туристы, по его телу ползали змеи. И взяла его к себе на работу.. Говорят, он состоял с ней в интимных отношениях.

Закончилось все это печально. Однажды ее нашли мертвой в своей спальне, в крови был обнаружен алкоголь и большая доза снотворного. Ей было всего 35 лет. Официальная причина смерти — самоубийство на фоне депрессии. Правда, ходили слухи, что ее могли убить ради ограбления, подсыпав снотворное в бокал. Но это уже не важно.

Очевидно одно. У нее было все, о чем можно только мечтать, но это не сделало ее счастливой. "Просто так получилось, что великие вещи стали моей повседневностью",? говорила она.

Вы знаете, когда говоришь о том, что деньги не делают человека счастливым, люди часто смеются или возмущаются. Не так давно я выкладывала пост про женщину, у которой была хорошая работа, две квартиры, машина, но не было любви, и поэтому она страдала, а ее дочь попала в полицию. Куча женщин набросилась на меня с гневными камментами, уличая в желании навязать свой коучинг женщине, у которой и так все хорошо. Всем бы так плохо жить, как она, писали мне.

Тем не менее единственным верным признаком жизненного успеха является именно удовлетворение от жизни и ощущение счастья, радости. Если этого нет, то какое значение имеет все остальное?

К сожалению, мы не можем знать, что творилась на душе у Нины Дайер. Что помешало ей быть счастливой? Чего ей не хватило?

Мужья ее любили, а она их? Говорят, что нет. Возможно, ей не хватило именно любви. Говорят, что даже ceкс был для нее лишь утомительным занятием. Несмотря на свою красоту и двух мужей, раскрылась ли она как женщина?

Возможно, ей надо было проявить настойчивость, и пытаться пробиться в кино. Возможно, именно туда звала ее душа?

И вообще, человеку нужна цель в жизни, без нее он чахнет.

Конечно, мы можем только гадать. Достоверно лишь одно, бриллианты, хоть и являются лучшими друзьями девушек, но и они не всесильны.

Нина Дайер была несчастлива.

Как и множество других внешне успешных женщин.

Чувство неудовлетворения от жизни, отсутствие счастья — это признак того, что вы живете не в согласии с планами вашей души...

и всё же отходчивый.

Однажды выяснилось, что есть у Мишани в златоглавом и величественном Киеве зазноба.

И решил он к ней слетать. По всей видимости — передать пламенный привет от южного, а порой и взбалмошного города, в котором проживали они с Генкой.

Перед тем, как ступить на бетонку аэродрома, Миша вдруг резко затормозил и сказал Геннадию:

— Ты вот чё. Дней через пять отбей мне телеграмму по этому вот адресу. Напиши, что, мол, срочно вызывают тебя, Михаил, на работу (в институт, к начальнику стройуправления, к секретарю райкома — так его перетак — комсомола, наконец). Выберешь первое — добавь: из-за твоего отсутствия квартальный план рушится. Короче, зачем тебя учить?..

Генка про себя подумал: ага-ага, тебя, простого работягу, прямо заждались — и институт, и начальник, и секретарь. И особенно план квартальный. Только почему ты, парень, так скоро решил покинуть возлюбленную?

Но, как говорится, вслух промолчал. Мало ли чего там у них складывается.

Или не складывается.

... Пять дней пробежали вмиг, и Гена поплёлся на почту. В душе у него в тот момент ворочалось какое-то непотребство. Но поскольку в характере его присутствовали и покладистость, и склонность к компромиссам, то всё же решил поддержать товарища. И на бланке телеграммы накарябал мутную и тревожно-убедительную чехню.

Мишка прилетел, как молния. (Проще с авиаперелётами раньше как-то было.) Чернявый и с бешеными чёрными глазами, он то ли вороном, то ли коршуном вместо привета налетел на Генку:

— Ты что натворил?

— А что?

— Зачем ты т а к подписал телеграмму?

Геннадий глянул на бланк в трясущихся от негодования руках приятеля. В тексте в приклеенных телетайпных лентах — всё вроде нормально.

Чуть ниже — такая же, но как-то сиротливо приклеенная подпись: ГАЛКА.

— Ты что, специально? Она мне вслед сумку киданула — еле поймал!

В те годы пацаны были покрепче, и сказать, что у Генчика голова пошла кругом, было бы неправдой.

Но определённый дискомфорт всё же появился. Мишка бушевал, словно вместе с ним в скромной комнатухе поселился тот самый, славно описанный классиком Днепр со злосчастным городом, откуда Мишаня вылетел сразу в нескольких смыслах.

В итоге двинулись на почту. Служащая, ошалев от двойной атаки, полезла в свежие архивы. Вот он, этот чёртов бланк...

Ниже текста — подпись: ГЕНКА.

Вишь ли, этот, как выясняется, не очень хороший человек был о себе — и как бы точнее сказать? — мужественного и достаточно требовательного мнения. Понятно, что он ни в какую не мог подписаться Генашиком или Геночкой. Даже "Геннадий" в те годы казался ему неоправданно авансированным.

Ну, и телеграфистка, набиравшая текст, оказалась той ещё курицей.

Спросила бы, в конце концов — что вы тут нацарапали?

Короче, матримониальные планы Михаила рухнули со страшным грохотом...

Потом всё устаканилось. Мишка успокоился, подостыл и простил товарища. Гена, в свою очередь, решил поработать над собой в плане каллиграфии.

А ровно через полтора года Михаил женился на донской казачке. Гарная, чернобровая, умная, весёлая и работящая.

Но вот за то, что Геннадий стал писать более разборчиво — поручиться до сих пор не могу.

рассуждать — что было, то было. Произошло это у меня на работе, где помимо замечательных для катания мраморных перил главной лестницы функционировала классическая столовая — с раздачей, подносами и кассами в конце списка. Раздачу, как это часто делается, огораживал барьер, побуждавший подходить за едой с одного конца и выходить мимо касс с другого. Недалеко от касс был проделан дополнительный проход — он позволял людям, зашедшим за булочкой с чаем, взять их и сразу пробить на кассе, не отстаивая всю длинную очередь с первыми и вторыми.

Когда я в тот день пришёл, столовая была абсолютно пуста. Задержался, отлаживая кусок программы, видимо, все уже пообедали — я оказался единственным клиентом. Не спеша выбрал салат, выбрал первое, выбрал второе... Пока я это делал, в столовую зашла дама, прошла через дополнительный проход, взяла себе чай и что-то из кондитерки. Это, разумеется, не вызвало с моей стороны никаких возражений — пусть пробивает, пока мне кладут второе. Дама, однако, развернулась, прошла "против движения", остановилась передо мной и начала диктовать раздатчику: мне такой-то салат, такой-то суп, такое-то второе. При этом она старательно перегородила проход, демонстрируя, что никоим образом не позволит мне попасть на кассу раньше неё. Я пару секунд подождал, предполагая, что раздатчик отправит её корректным маршрутом, но он подвис, сказал "ага" и побежал исполнять. Дама, сочтя вопрос исчерпанным, повернулась, продолжая удерживать границу на замке. Я же... ругаться мне не хотелось, да и было бесперспективно. Наверное, я бы мог сдать назад, выйти через вход и обойти через дополнительный проход, но не видел смысла устраивать гонки. Не знаю. Наверное, лучше было бы выбрать другое решение. Но я посмотрел на её аккуратно уложенную причёску, колышащуюся над белоснежной блузкой, протянул руку и с удовольствием вылил туда тарелку борща.

Прошли годы. Однажды в компании, где я общался, появилась другая дама. Она строила из себя максимально успешную во всех смыслах self-made woman, владелицу большой строительной компании и ещё что-то там. Во время острых дискуссий я периодически называл её "королева бетономешалки". Разумеется, активная феминистка, уверенная, что всем недостойным мужским особям следует оторвать яйца. Насколько я тогда понял, множества мужских особей и недостойных мужских особей полагались тождественны друг другу. Любимейшей из её тем были рассказы про то, как она прицельно выплескивала горячий кофе на брюки недостойным мужским особям, позволившим себе в её присутствии что-то неподобающее, например, рассказать скабрезный анекдот, и как те недостойные особи потом танцевали, хватаясь за гульфик.

Однажды я под настроение поддержал беседу и рассказал, что и в моей жизни был случай, описанный выше. Нет, я догадывался, что реакция будет бурной, но честное слово, я не ожидал, что она будет настолько бурной — с истерикой, воплями и криками, что меня надо пожизненно посадить в тюрьму, потому что "с женщинами так НЕЛЬЗЯ-Я-Я-Я-Я-Я! "