Это происходило в небольшом городке. Молодая колли была приучена ходить в близлежащую столовую, где работала сестра ее хозяйки, и та весила ему на шею пластиковый мешочек с остатками пищи и вкусными косточками. Пес шел с мешочком на шее домой и на весь день ему был обеспечен вкусный обед.

Изредка, чтобы побаловать пса за хорошее поведение, хозяйка совала ему в зубы записку, в которой просила сестру угостить собаку шоколадными конфетами, от которых колли была без ума, а впоследствии хозяйка возвращала сестре стоимость конфет. Со временем сестра, уже не читая записки, знала, что, если у пса в зубах записка, то ей следует дать полакомиться конфетами.

Так продолжалось довольно долго, пока однажды сестра не заметила, что пес чуть ли не каждый день стал приходить с запиской в зубах. Когда, она позвонила хозяйке собаки, оказалось, что та уже давненько не отправляла с псом никаких записок. Стало ясно, что собака, сообразив, что конфеты перепадают ей только при наличии бумажки в ее зубах, стала каждый раз по дороге в столовую подбирать первые попавшиеся бумажки и таким образом лакомиться чуть ли не каждый день.

Эта история была рассказана в каком-то американском журнале лет десять назад, но я ее запомнил только потому, что она перекликается с тем, что происходило с собакой, жившей у нас в семье, когда я был еще совсем ребенком.

Это был обыкновенная дворняга, которую все звали Ботик, потому, что мне было трудно выговаривать его настоящую кличку — Тобик. Каждое утро он вместе с моей мамой, которую он обожал, отправлялся к ней на работу. Там у него была своя "дневная" компания, было свое место около маминого стола, где он мог подремать, была своя пассия — кокетливая, но абсолютно недоступная болонка, которую хозяева выводили обязательно на поводке.

Мама с Ботиком обедали дома, а после обеда снова отправлялись на работу.

Мама работала, как тогда было принято, шесть дней в неделю, а в воскресенье, естественно, оставалась дома. Но у Ботика, видимо, дела там были и в выходные дни, и по воскресеньям он один без мамы отправлялся

"на работу", как обычно вовремя появляясь к обеду и снова пропадая до вечера. И все бы это было не столь и необычно, если бы не одна деталь — мама работала довольно далеко от дома и на работу они с псом ездили на автобусе. В выходные же дни Ботик тоже ездил на автобусе — но уже в одиночку, и тем не менее безошибочно выбирая только автобусы своего маршрута и никогда не путая "свои" остановки.

Все это было очень давно, уже много лет нет мамы, но, когда в прошлом году, будучи в командировке в городе моего детства, я случайно встретил старушку, в которой узнал бывшую мамину сослуживицу, и представился, она, вспомнив добрым словом мою мать, вдруг улыбнулась и сказала:

— Удивительно, но на днях моя приятельница, которая в те годы работала кондуктором автобуса, вспоминала вашего Ботика...

Мужики — они везде и все одинаковые!

Живут у нас мышки белые, 12 штук. В двух террариумах, в одном мышиха с десятью мышатами подросшими уже, а в другом их отец, мыш. Решили мы с мужем как-то ради интереса угостить мыша пивом. В пробочку от бутылки пластиковой налили. Сначала мыш недоверчиво так смотрел, потом подошел, понюхал, попробовал, отошел. Но на полпути к месту залегания (спит он целыми днями в углу одиноко) вернулся к пробочке и половину вылокал. Ущел в угол, сидел там с выпучеными глазами. Кормушка у него на некоторой высоте подвешана, чтоб он опилки в нее не набрасывал, а по ней он на крышу дома своего может выбраться. И вот пиво видимо начало действовать и потянуло его на баб. Вылез мыш из жилища и с своего террариума на рядом стоящий с мышихой и мышатами залез. А у них квартирка побольше и повыше, их ведь 11 штук! Высоко, кормилки подвесной нет, слезть к мышихе не может, бегает вокруг открытого люка, нервничает. Да еще внизу на него никто должного внимания не обращает. Вернулся мышь к себе, пиво допил, швырнул в стенку крышечку пустую и закопался в свой угол спать. А утром такие глаза сделал — типа, а что здесь случилось? Вот все мужики такие: выпьют и по бабам. Не даст никто — еще накатят, побуянят и спать. А утром как ангелочки опухшие с больной головой и неприятным запахом перегара.

Еще про Андрея-двухсобачника.

На капоте машины лежит кот. Любят они это дело. Андрей вывел своих псов погулять. Щенок бежит слева от машины, а дог отстал и глубокомысленно обнюхивает кустик в районе заднего бампера. Надо же изучить все росписи! Щен замечает кота. Тяв-тяв-тяв-тяв! У, какой упорный! Аж на задние лапки встает.

Сотрудник по работе рассказывал. Он как-то у родственников сидел за праздничным столом.

Был душный летний вечер, и окна в комнате были нараспашку. Текла неспешная беседа мало пьющих людей. Вдруг все замолчали, т. к. на подоконник откуда-то из зеленых заоконных зарослей явился незваный визитер – пестрый волнистый попугайчик. Люди замерли, боясь его спугнуть. Недолго поскучав на подоконнике, попугай перелетел ближе к столу, а потом — довольно нагло – прыгнул на стол. Скосил глаз на ближайшую тарелку с едой и вознамерился из нее поклевать. Однако тарелку от него отодвинули. Он попрыгал к следующей – отодвинули и эту. Попугай недовольно нахохлился, а в следующее мгновение публике пришлось изумиться.

Попугай обвел застолье недобрым взглядом и презрительно отчеканил:

— Чуваши!

МИШКА НА СЕВЕРЕ

Середина 90-х. Чукотка. Маленький поселок на берегу сурового моря считающийся, почему-то эскимосским, хотя тех же украинцев в процентном отношении там было куда больше чем титульной нации. Время нереста горбуши. Берега тундры в это время кишат паломниками краснорыбицы: песцами, бурыми мишками-камчадалами,