Работаю проводником. Как же раздражает тупость некоторых пассажиров. Судя по их вопросом, я должен знать всё: от расписания движения до карт всех городов, которые мы проезжаем. Да господи, не я составляю расписание и я не знаю, почему мы на одной станции стоим 40 минут, а другой поезд там стоит пять минут! Есть специальные люди, которые составляют это расписание, уж, наверное, они так делают не забавы ради, а потому что так надо, потому что с поездом во время движения совершаются различные операции: заправка водой, смена локомотива, откачка биотуалетов. И как объяснить им, что все эти стоянки уже заложены в график, и время прибытия от этого не изменится.

Или если вдруг произошла какая-то неисправность, из-за которой поезд опаздывает, то проводник в этом уж не виноват.

Или как же пассажирам кажется всё просто. Остаётся до отправления пять минут, я прошу всех зайти в вагон, а в ответ: "Ой, да ладно, успеем, если что на ходу зайдём". А то, что это нарушение инструкции, и за это нарушение меня лишат премии, а если, не дай бог, с пассажиром что-то случится, то я по полной за него буду отвечать, они не понимают. Также они не понимают, что я не выбираю, в каком вагоне ехать — если вцепились старый вагон, то я не могу отказаться в нём ехать — это зависит не от меня.

Так хочется порой ответить им всё, что о них думаю, но нельзя — они же жалобу напишут, за которую потом вообще могут уволить, а мне семью кормить надо. Эх, тяжела жизнь работников сферы обслуживания.

Мой дедушка очень любил самолёты, сам был пилотом. Конечно, после его смерти у нас в квартире осталось много моделей всевозможных летательных средств. Одна из них — огромная модель пассажирского самолёта советской сборки. Она висит у нас на потолке в спальне. И вот, один раз она упала, не сломалась, всё хорошо, аж от сердца отлегло. Через 10 минут позвонила мама и в слезах сообщила о трагическом конце того рокового рейса из Египта. С тех пор повесила наш самолёт на толстый канат. Страшно.

Наш мопс ещё щенком ходил неуверенно и об асфальт стёр себе передние лапки, после чего начал их поднимать при ходьбе чуть ли не до носа. Лапы зажили — привычка осталась. Выглядело очень смешно. Топал наш собакен, гордо задрав морду, строевым шагом. Никогда не забуду: идём по двору, рядом компания подростков. И в такт шагам собаки один из парней: "Там-там-там там-тадааам там-таадааам!" (Имперский марш)

Друг, когда делал ремонт со своей женой, перед тем, как клеить обои, ей говорил: "Что бы дальше ни случилось, помни — я люблю тебя!"

Всегда обожала есть пельмени, обмакивая их в торт. У родственников и друзей это вызывало лишь недоумение. Какое же счастье было встретить парня, который, узнав об этой особенности, сказал: "Каждый сходит с ума по-своему", — и окунул эклер в масло от шпротов.