без палок! — аргумент мне понравился и он продолжил. — Выигрывать ничего не надо, тебе главное дойти до финиша! — это мне понравилось еще больше. Я набрал сосательных конфеток и встал на старт с тремя матерыми ходбистами. Расстояние дали какое то немыслимое в несколько кругов по стадиону, говорят такое в этом виде спорта не практикуется, но мне то вообще пофигу было. У меня установка — просто дойти. Поэтому когда стартанули я развернул конфетку и присмотрелся как эту ходьбу делают. Вилять бедрами мне было ново, но я старался делать это красиво. Сосал конфетки и вилял по максимуму, поэтому на первом круге на этот круг и отстал от всех. Зато заслужил с трибун восторженные крики — ты сюда жрать пришел?! Я улыбался, махал им рукой и даже немножко кланялся, а соперники обгоняли меня как экспрессы. На третьем или четвертом круге я увидел одного из них на обочине дорожки, где он лежа открывал рот как рыба выброшенная на берег. Удивился ли я? Наверно нет, а трибуны начали орать — ты жри давай! Потому что через полкруга я увидел второго и они с первым были как братья-близнецы. Я сбавил темп еще, потому что лидера тоже шкивало. Я с трудом пришел вторым, первый тормозил все больше и больше, а быть первым хрен его знает на какие еще соревнования пошлют.

в любую бурду и будешь есть взахлеб. Хотя "есть" сказано пожалуй мягко. Ты будешь жрать и жрать, пока ложка не начнет снимать стружку со дна тарелки. Можно намазать ножку табуретки и после первого укуса, через пять минут она станет трехногой. Этот перец идет ко всему.

Но это еще не главное его свойство. Стоит вам провести пальцами по нему, а потом этими пальцами по кончикам ушей или щекам и вы забудете про любой мороз и ветер. Ваше лицо будет полыхать как под жарким солнцем Кувейта и только старшина глядя на вашу красную рожу, будет постоянно принюхиваться. Я пользовался этим и однажды нарвался на вопрос сослуживца:

— Слышь, ты чего никогда уши у шапки не опускаешь? Неужели не мерзнешь? — и я сдуру выдал секрет, после чего и последовала просьба — дай и мне! — И я дал не задумываясь о последствиях. А надо было бы.

Утром в любой части бывает построение, в тот день его принимал замполит, личность солдатами нелюбимая. Не успел он произнести двух слов и народ набрал воздуха в легкие для приветствия, как сломал все душераздирающий крик:

— Ах ты ж с@ка! — и разбрасывая впередистоящих, мощная солдатская фигура ломанулась к замполиту. Ее продвижение сопровождалось таким фольклором идущим от души, что замполит схватился за кобуру, но было поздно, солдат был уже рядом. И замполит понял, что надо бежать — в смысле отступать, но при резком повороте буксанул, упал и на всякий случай закрыл голову руками. Видимо надеясь, что в ней у него самое ценное. Но солдат не обратил на него никакого внимания и ломанулся в дверь казармы, которая у замполита была за спиной. Кстати, до этого двери открывались совсем в другую сторону. Мне так показалось.

Ах, да! Я отвлекся от перца. И солдат был именно тот, кто у меня его попросил. Ну да не суть важно. Важно то, что когда вы намазали перцем щеки и уши, вы можете делать все что угодно, но не дай бог вам вспотеть. Если у вас вспотели уши, то либо они отпадут сами, либо вы их оторвете с корнем. А у того солдата уши не мерзли, у него мерзли ноги, но он видимо подумал, а какая разница уши — ноги... А разница была и довольно существенная. Ноги потеют довольно чаще чем уши и щеки.

кучу проблем в связи с этими ребятами, забираю документы на них у сопровождающего офицера, иду с бумагами к командиру части.

Тот хватается за голову, и начинает названивать по телефону. От одного дагестанца ему удалось отказаться, а второй остался у нас.

Он был единственным кавказцем в части, и ему пришлось хлебнуть лиха. Синяки не раз мы у него видели, а однажды даже челюсть ему в казарме ночью сломали.

Я ему говорю: "Скажи – кто". Мы его сразу под трибунал, а тебя выведем из части. Надо – в другую переведем. А дагестанец всегда – "Это я сам. С табуретки упал".

Прикидывал я — как его отделить от остального личного состава. Спрашиваю:

— Что умеешь делать? Может строительные какие работы знаешь?

Говорит:

— Знаю строительные. Дома всё, что нужно, сам строил.

— Штукатурить умеешь?

— Умею.

Показываю ему склад. Здание ещё дореволюционной постройки. Метров четыреста длиной.

— Фасад сможешь один заштукатурить?

— Смогу!

Я ему тогда сказал, что, если эту работу сделает, получит отпуск и благодарность от командира части.

И вот каждый день после утреннего развода он брал тачку, инструмент, цемент, и шел к этому складу. Соорудил себе из подручных средств мостки, стремянку и каждый день – туда. Рота на другие работы, а он – приносит себе цемент с другого склада, воду ведрами, замешивает, штукатурит и штукатурит. В столовую без строя ходит. В казарму – после отбоя приходит. Сам по себе – и на виду всё время. Деды и вся борзота перестали его дергать. Зампотылу его работу проверяет. "Качественно", — говорит.

Я про него уже и забыл, — проблем же не создает, — когда однажды приходит: "Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться! "

— Что такое?

— Ваше приказание выполнено! Склад оштукатурен!

— Ну, молодец! А чего пришел-то?

Мнётся…

— Вы про благодарность говорили.

Тут я внутренне охнул. Про обещанный отпуск он молчит, а я вспомнил. Напомню – 91 год. В армии нищета, и война на Кавказе. Отпускать его домой никак нельзя – велики шансы, что не вернется, придется за ним кому-то ехать, а кто поедет – тоже могут не вернуться. Да и бланков "Благодарность" нет. Хорошо – были у меня большие открытки типа к 23 февраля, но без надписей. Там орденская лента, героические лица бойцов, ещё что-то соответствующее. На этой открытке машинистка штаба написала под мою диктовку примерно следующее:

— Уважаемая Хатима Магомедовна (имя-отчество здесь условны)!

Ваш сын … … с (дата)… по настоящее время исполняет почетную обязанность защитника Родины в вверенной мне воинской части №…

За время несения службы рядовой …(фамилия) показал себя … проявил…

Благодарю вас за воспитание…

С искренним уважением – командир войсковой части № …. подполковник …

Дата подпись, печать.

Командир подписал, печать в штабе поставили, отдал эту открытку бойцу. Он, как я потом узнал, отправил эту открытку матери заказным или даже ценным письмом, что подразумевало вручение адресату лично в руки. Что касается отпуска, — ему объявили отпуск по месту дислокации части. То есть, — после утреннего развода он волен покидать территорию части, гулять по Москве, приходить или не приходить на приём пищи в солдатскую столовую, снова покидать территорию части, но в 21-00 возвращаться в казарму. Не будем углубляться – насколько это поощрение соответствовало уставу. Но я пообещал, и моё обещание командир реализовал таким образом.

Отгулял парень свой отпуск. В роте его отношения с сослуживцами давно уже нормализовались, когда в часть пришло заказное письмо из Дагестана.

Мама этого парня на двух страницах каллиграфическим почерком и с безукоризненной грамматикой благодарила командира части за полученное письмо о сыне. Сообщила, что это письмо прочитали все ближние и дальние родственники (это я здесь нам говорю "дальние" а у них нет дальних родственников. Все ближние.), сказала, что гордится своим сыном, и рада, что он попал служить в такую хорошую часть, с такими хорошими командирами и сослуживцами.

Тогда, среди других дел и обязанностей, я выбрал время пообщаться с парнем.

Его отец рано умер, и их троих воспитывала мама – учительница русского языка в маленькой школе. На медкомиссии в военкомате у него нашли что-то в лёгких, и маме пришлось назанимать у родственников денег, подмазать врачей, чтобы парня признали годным к воинской службе.

И это письмо командира части о хорошей службе сына мама отвезла одним родственникам, те отвезли другим… Письмо это прочла половина Дагестана.

Такая вот история.

Чуть не забыл сказать, — за всё время моей офицерской службы, этот дагестанец был единственным из знакомых мне солдат, который писал по-русски с безупречной грамотностью.