Подошел сегодня к лифтам 1-го этажа одного из небоёбов Москвы-сити. Судя по горящим кнопкам, все лифты бродили, как и полагается в этом идиотском здании, в неописуемой выси. Кроме одного, прям передо мной, дверь его была открыта. Там завершалась нешуточная погрузка — трое работяг, больше мешая, чем помогая друг другу, вшвыривали в лифт стеллажи. Самый высокий и широкий стеллаж, возможно даже шкаф, просматривался в глубине, у задней стенки. Но и за ним была жизнь — я думаю, там таился бригадир, вошедший первым. Потому что из-за шкафа периодически доносились руководящие ЦУ, как чего ставить, чтобы все влезло. Двое долговязых работяг у входа, шепотом матерясь, внесли последнюю тяжелую штуковину и с достоинством удалились, оставив третьего, самого толстого, вносить легкие узкие стеллажи.

Внеся их все, он попытался втиснуться сам, но дверь никак не закрывалась. О чем он тут же доложил руководству.

— Чё, пузо не пускает? — раздался ехидный голос из-за шкафа — Пива пить надо меньше!

— Слышь, Саныч, это, давай я один стеллаж обратно выну! Потом за ним съезжу!

— А ну-ка лучше выйди нах. й отсюда! А внутрь пусть Михалыч лезет! А вы двое марш наверх другим лифтом! Принимать груз!

— Нету больше Михалыча — мрачно сообщил толстый — посрать вышел.

— Ну тогда Дмитрич! — возопило руководство.

— И Дмитрича больше нет с нами — грустно отвечал толстый — ушел курить.

—! "№;%:? *()! — раздалось из-за шкафа. И по размышлении: "ну тогда стеллаж точно оставлять нельзя — сп. здят! Влезай как можешь! "

Толстый покорно повозился еще, вжимаясь в стеллажи, но дверь так и не закрылась. И вдруг он просиял. Вышел из лифта и нажал там кнопку, оставаясь снаружи. Проорал в неторопливо закрывающуюся дверь:

— Асталависта, граф Монтекриста!

Лифт завыл, унося в неописуемую высь замысловатые маты шефа.

А работяга гробовым голосом добавил: "Здесь твой замок Иф! " и торжествующе огляделся.

Заметив меня, радостно сообщил: "Я его на самый верхний этаж послал! "

И тут я начал ржать. Потому что знаю это здание и этот лифт. Он еще раз десять остановится. Воображаю: дверь открывается, внутри никого. Одна матерящаяся мебель, несущаяся к небу, двери закрываются...

Киви

—————

В конце восьмидесятых, зимой, мать поехала в Финляндию к друзьям. Ну вот были у нас там друзья. Обратно вернулась совершенно обалдевшая. Привезла дубленку за десять долларов, видак и киви. Две штуки.

Один мы съели всей семьей вчетвером, а другой я спер и повез любимой на тот момент девушке Тоне. Тоня немножко болела и лежала в больнице где-то на Охте в палате человек на шесть – семь. С постели она тогда еще не вставала, соседки ее тактом особым не отличались, всё норовили поучаствовать в нашем щебете, а увидев диковинный плод и вовсе сгрудились в полузапахнутых халатах – что это? Что?!

— Яйцо [мав]ра! – в сердцах рявкнул я, — левое.

Женщины отпрянули и разошлись по койкам. Я достал заботливо принесенный ножик, разрезал киви, дал половину Тоне, а вторую взял себе и начал чайной ложечкой поедать сочную мякоть. Тоня, поколебавшись, сделала тоже самое.

Самая молодая из больных осторожно приблизилась и, взглянув на зеленоватую кашицу, судорожно дернула шеей, а потом, прикрыв губы, рванула из палаты в сторону туалета.

— Изверги! — сказала она, вернувшись через несколько минут — совсем молодой был. Зеленый…

Уже просвещенные мной обитательницы палаты грохнули со смеху.

А я с тех пор про яйца [мав]ра не шучу.

И не ем.

Cтоим в очереди в супермаркете, куча народа, муж покупает пиво и бутылку водки. Расплачиваясь, вдруг хитро смотрит на меня и говорит: "Значит так, мы купим тебе это сейчас, но будет как на день рождения! ". Под взглядами покупателей от стыда чуть под землю не провалилась. Придурок )

Шутка про игрушки прибитые к полу стара как мир

Дочка сегодня на собственном опыте познала современную версию: сандалии насмерть прилипшие липучками к ковролину)))

Танечка-бармен рассказывает утром в курилке: — Иду по улице, навстречу шагает дядька, похожий на потенциального байкера. На футболке вместо привычных взгляду картинок типа байка Харли Девидсон надпись: "Я — дурак". Иду, улыбаюсь, проходит мимо меня, я оборачиваюсь вслед и вижу на спине следующее: "И ты тоже". У меня истерика.