История эта абсолютно правдивая, но если бы я ее слышала не от непосредственного участника — вряд ли поверила.

Есть у нас симпатичная медсестра Оленька, ей немного за 40. Вот от ее имени и пойдет рассказ.

"Дело было в начале 90-х. Заболела у нас дежурная сестра и меня попросили на следующей неделе выйти на работу на сутки. Я согласилась, но была одна проблема, которую предстяло уладить — в этот день некому было забирать Павлика, моего сына, из детского сада. Пришлось звонить моему папе, он согласился и в выходной приехал, чтобы посмотреть где расположен садик, из которого надо забрать ребенка. Дело в том, что папа у нас бывал редко, так как у него не очень складывались отношения с моим мужем. Папа приехал, показали мы ему детский садик (рядом - точно такой же, живем в типовом районе), сказала "папа, не перепутай, наш сад справа" и распрощались до вторника.

Но в назначенный день выходит с больничного дежурная сестра и меня отправляют домой в обычное время. Дай, думаю, зайду за Пашкой, может мой папа еще его не забрал. И точно — ребенок в группе, одеваемся, уходим.

Подходим к подъезду. И тут бабки у подъезда меня ошарашивают:

"А Слава (это мой папа) с Павликом уже пришли! "

Я смотрю на своего ребенка и недоумеваю: "А я с кем? "

Быстро поднимаюсь в квартиру, открываю дверь и застаю следующую сцену: на стуле в комнате сидит и ревет чужой маленький мальчик, вокруг него суетятся мой папа и моя старенькая подслеповатая бабушка, тычут ему альбом с фотографиями и твердят наперебой: "Павлик, Павлик, не плачь, детка, вот твоя мама, завтра с работы прийдет". Бабушка начинает гладить малыша по голове и вдруг напряженным голосом произносит: "А у нашего-то волосики были короче! — затем щупает ножки и добавляет "И колготочки другие". Мой папа в ужасе начинает озираться и наконец-то замечает меня с сыном. "Ревизор", немая сцена.

А дело было так: папа, конечно, перепутал садик. Поднялся в предополагаемую группу, попросил "выдать" Павлика. Времена были советские, за безопасность никто не парился. Павлик в этой группе, к сожалению, нашелся. Папа его схватил и начал одевать, мальчик стал реветь. Тогда папа сунул ему банан (тогда — дефицитное лакомство).

Мальчик стал есть банан, немного успокоился, благодаря чему папа его быстро собрал и привел домой. Псевдовнук ревел всю дорогу. Ну а плачущие дети, по словам моего отца, все на одно лицо.

Не передать тот ужас, с которым я выслушала эту историю. "Папа, беги быстрее в детский сад, там, наверное, родители мальчика с ума сошли! "

Когда мой отец примчался в тот злополучный соседний садик, на детской площадке на качелях сидел и курил одинокий папаша. Он забрал своего

Павлика и на сбивчивые объяснения отца сказал только одну фразу:

"Не представляешь как тебе повезло, мужик, что его сегодня не мать забирала! "

Стою в очереди за колбасой и сыром. Продукты всегда беру тут, директор закупает продукты напрямую, накрутки низкие, поэтому толкучка — практически всегда.

Заходит мой бывший одноклассник, Игорь, и подходит к кассе. Очередь, почуяв неладное, сплотилась и выставила локти.

Тут надо сказать, что Игорь был самым скромным мальчиком в нашем классе, да и, пожалуй, во всей школе. Если ему наступали на ногу, он всегда извинялся.

С тех пор он нисколько не изменился, и если решил пройти без очереди, то обстоятельства наверняка были экстраординарными.

Извинившись у очереди шесть раз (я считал), Игорь попросил продавщицу:

“Елена Петровна, взвесьте мне, пожалуйста, палку сухой колбасы”.

Опешившая на мгновение от такой наглости очередь, разразилась проклятиями и пожеланиями, а одна бабулька под шумок успела вполне профессионально ткнуть пару раз кулачком по почкам, на что Игорь каждый раз говорил “извините”.

Когда он, очередной раз извинившись, очутился вне досягаемости, очередь переключилась на продавщицу, требуя жалобную книгу. Самые поднаторевшие в склоках требовали директора.

“Игорь Васильевич”, — прокричала продавщица: ”вернитесь, вас тут спрашивают”

У меня есть в жизни пример, ярко демонстрирующий, как порой плохо заканчивается отзывчивость.

Живу в частном доме. Сосед — псих. Со справкой, агрессивный. Но его родители просто не хотят его лечить. Он часто избивает родителей.

Однажды сосед чуть не убил свою мать. Прямо во дворе! Она орала, уже хрипела, умирала. Никто не вышел. Кроме моего папы. Он растащил их, дал соседу хорошенько по роже, спас женщину. А по приезде милиции она сказала, что с ней было всё нормально, это просто "милые" семейные разборки. В результате папу чуть не посадили, несколько лет суда с попытками доказать невменяемость соседа, с угрозами убить детей, страхом выйти на улицу. И ни один человек из соседей не согласился подтвердить слова отца в суде.

С тех пор крики по соседству у нас предпочитают не слышать. Да и вообще страшно помогать людям после многолетнего кошмара от такой помощи.

Дело было на коллоквиуме по зарубежной литературе. Картина маслом: тесноватая комнатка — кафедра, 7 студентов и 3 препа. Слава богу, нас расспрашивает только один — вернее, одна. Как раз с ней-то мы и заспорили о журналистике девятнадцатого века (речь шла об "Утраченных иллюзиях" Бальзака — кто не знает, там главный герой — журналист). Я пыталась отстоять свою точку зрения: мол, в то достославное время журналистика слишком уж переходила на личности. Далее — следующий диалог.

— А что, она сейчас не переходит на личности? Чем Жириновский хуже госпожи де Баржетон (героиня романа)?

— Но она же частное лицо!

— И Жириновский — частное.

— Но он же политик, у всех на виду!

— И госпожа де Баржетон у всех на виду! Чем она хуже Ирины Салтыковой?

— НО ОНА ЖЕ НЕ ПОЁТ!

— А кто сказал, что Салтыкова поёт?

Гомерический хохот препов перекрыл мои жалкие слова оправдания.

Давняя уже история. Метро, праздничный день, тишина. У металлоискателя сидит парень с нагловато-ничего не выражающим выражением морды лица. Заходят в метро мальчик с девочкой, счастливо смотрящие друг на друга, чистенькие, радующиеся жизни. Смотритель понимает, что его, местного авторитета, даже не замечают) и с показательно злобным начальническим выражением указывает молодым людям пропустить через металлоискатель: девичью малюсенькую кошелечек-сумочку и планшет 20*25 см юноши. Знай, мол! Я главный! Шо хочу, то и указываю, а вы выполняйте! Чё этот... хотел обнаружить в крохотных сумочках... Досматривают обычно подозрительно громоздкие баулы на предмет опасных грузов.

По факту просто есть категория людей, которая чувствует себя хорошо, только если унизит других и подчеркнет собственную (часто никакущую) значимость. Желаю всем пореже встречать указанные побочные ветви эволюции!