Не смешная история, но алкашам на заметку.
Живёт на нашей площадке пожилая пара — дед-пьяница, и его жена, очень душевная женщина, которую всем до слёз жалко, потому что алкан-муж сильно доводит её, да и соседей ором по ночам. Дверь днём она иногда оставляет не запертой, если деда нет дома (он или дома в процессе отходняка или пьянства, или в процессе пьянства где-то вне квартиры), поскольку дед дверь несколько раз выбивал в пьяном состоянии.
Мама моя в тот день пекла пироги, попросила меня соседке часть отнести, они всегда делятся кулинарными выпечками. Дверь была не заперта, я вошла, сразу прошла на кухню, соседки там не оказалось, слышу — вода в ванне льётся, моется она, только хотела крикнуть, что я зашла, вваливается пьяный дед, начинает орать благим матом, рваться в ванную, жутко обзывая жену. Вдруг эта хрупкая старушка вылетает голой из ванной, хватает резиновый сапог и начинает лупасить им деда, очень быстро и сильно. Тот обалдевает, и в один момент падает на пол. Она хватает веник, и его ручкой даёт деду по башке пару раз, ручка ломается, дед чуть ли не в коме от шока. Тут она замечает меня, ахает, извиняется, потом просит за дедом последить, хватает в ванне швабру, даёт мне, и просит если что, деда прибить. Бежит в спальню, быстро одевается, отбирает у меня швабру, отвешивает деду пару дубасин, извиняется опять, просит никому ничего не говорить и помочь ей расправиться с этим чмо, отравляющим ей жизнь. Я в пронципе не против. Она, волоча его за ноги, с моей помощью, вытаскивает эту сволочь на балкон. Зима, мороз. Стаскивает с него наполовину штаны, какой-то бечёвкой привязывает его руки к перилам балкона. Аут.
Я ухожу домой. Дед, очухавшись, начинает орать. Никто не обращает на это внимания. Привыкли.
В конце концов она вызывает милицию, рассказывает историю ментам: дед напился с другом, вышли на балкон, и занялись СЕКСОМ прямо на балконе, пи[тухи]! Друг типа ушёл, а она боится к алкану подходить. Деда уводят за пьянство/хулиганство и т. п.
Пить он после этого стал меньше, опозорился конкретно на весь квартла, и в пьяном виде домой более не приходил. Вот так.
* * *
К истории 2 основного выпуска от 30.01 про пьяного в поезде. В 2003 году ездили с женой в Адлер. Билеты попались на поезд, следующий через территорию Украины, то есть границу он два раза пересекает, погранично-таможенных проверок соответственно четыре (российская, украинская, еще украинская и российская опять) – все в течении нескольких часов.
В соседнем купе ехала веселая компания – двое русских и двое прибалтов лет 40-45 все. Комашка не протрезвлялась все время, уже в поезд они садились в зюзю косые. Вели они себя довольно шумно, так что близлежащие купе были в курсе приколов, ими вытворяемых. Так вот, первая пограничная проверка – российская. Наши, чувствуется, привыкши. Прибалты – не разобравши. Надо документы – пожалуйста, документы. Вопросов не возникло, как и на обоих украинских таможнях тоже. Но на четвертой границе, где в последний раз российские пограничники проверяют, возникла заминка. Прибалты были пьяны, и от этого у одного из них при просьбе предъявить документы взыграла кровушка. "Я не понимаю, уже четвертый раз документы у нас досматривают. Мы что, не такие какие-то? И что, выпили чуток! Зачем обижаете? Дискриминация, е[ж]т! Не буду вот документы предъявлять, вы уже меня наизусть запомнили!". Дивный акцент, отличный русский язык, сохранившийся с советских времен. Вежливый пограничник (как сейчас помню, вежливость его не срывалась на грубость из последних сил) еще и еще раз требовал документы, пытаясь объяснить, что граница – это дело тонкое. Ему вторила из-за спины проводница, предчувствующая беду своим пассажирам, и, упаси господи, себе. Русская часть пассажиров в разговор вступала слабо, по причине невменяемости состояния. На шум потянулись еще двое подтянутых молодых пограничника с папками в руках. Неожиданно в вагон зашли таможенники, совместно с погранвойсками проверяющие провозимый багаж. Шум отвлек их от начатой было проверки и переключил их внимание на наших героев. Вокруг соседнего купе собралась целая толпа людей в форме, заполонивших пол-коридора. Видя такое повышенное внимание к своеим персонам, второй прибалт, до этого молча болтающий головой, разорался так, что говор первого потонул в его воплях. "Б%я, нах, меня еще и спрашивают, что у меня в сумке? А чемоданы вам не вытряхнуть? Да я вас бл…". При этом настоящий русский мат в самых изощренных формах был направлен именно в адрес стоявшего в дверях купе первого пограничника, на свою беду спросившего документы у буйных иностранцев и успевшего закосеть от перегарочного домогана, прочно устоявшегося в ограниченном пространстве. При этом надо отметить, что поезд уже должен был с минут 20 как отправиться. Апогеем этого бедлама явилось появление двух рослых милиционеров, вызванных по рации для усмирения бунтовщиков. Один из них протиснулся в купе, и, весомо ткнув орущего прибалта в плечо, зычно скомандовал – "Молчать, бл... нах... е[ж]т". Милицейскую форму прибалты помнили с советского детства, посему моментально въехали, что чего-то они где-то не то сказали и надо с милицией срочно мириться, иначе они инстинктивно почувствовали реальную угрозу напоминания советских резиновых дубинок и вытрезвителей с холодным и твердым кафельным полом. Оглушенный внезапно наступившей тишиной требовавший документы пограничник, которого так многократно и витиевато давно никто не посылал, с пеной у рта ворвался вслед за милиционером в купе. Захлопнулась дверь, все напрягли слух. Из-за стенки долетали невнятные бурчащие голоса проснувшихся русских, пытающих свести конфликт к взаимному урегулированию вопроса, менторский тон представителя закона, эти фразы до сих пор сидят в моей памяти: "Лица, находящиеся в поездном составе в нетрезвом виде, подлежат наложению взыскания в виде штрафа…" и перебивающий его визгливый голос пограничника: "Нет! Не штрафа! Эти лица лишаются права проезда, их высаживают из поезда!!!". Сильно ему не терпелось пообщаться с буянами в своей альма-матер. Вопрос урегулировали минут 10. Звякнули стаканы, успокоено вздохнула проводница. Все начали расходиться. Вышли из купе милиционер без фуражки и торопливо дожевывающий пограничник. В руках они несли по пакету, из одного предательски торчал хвост купленного на станции леща, непригодившиеся папки с бланками протоколов и копиями законов небрежно торчали из-под мышек. Минут через 7 поезд отбыл от страшной станции и, наверстывая опоздание, продолжил свой мерный бег на юг. Из купе неслись тихие причитания "Ограбили… Жена убьет… Не х.. , было вые…". Через минут десять мы и двое наших попутчиц, отошедшие от спектакля, пошли в тамбур покурить. Там стояли всхлипывающие от смеха русские и второй прибалт, пославший погранца. Пряча улыбки, мы прикурили. Бывший соотечественник, растерявший свою браваду, поднял на меня красное лицо, встретившись со мной взглядом. И тихо произнес: "Да если б я только знал, что мы, оказывается, четыре раза границу пересекали…". Дальше я не слышал ни продолжения,
ни стука колес, ни выскочившей на ржач давешней проводницы... * * *
* * *
О здоровой психике и предрассудках.
История, подсмотренная по телевизору где-то в 1998 году. Одному алкашу задали вопрос — как вы думаете, будет ли 1999-й год удачным. Алкаш недоумевающе посмотрел на вопрошавшего, а тот, в свою очередь, пояснил, что если, мол, перевернуть вверх ногами три девятки, то получится 666 — "число зверя", типа плохой знак и все такое. Алкаш тогда удивился еще больше и ответил вопросом на вопрос — "А нахрена переворачивать?"
* * *
Пьяные истории ещё..