Учился я в одно время институте. И были у нас занятия по какому-то ненавистному предмету в субботу. Да и начиналась пара в 7.30 утра.

Естественно, в такое раннее время наполняемость аудитории была хилой, учитывая, что и по будням мы ходили на занятия с неохотой)). И вот, в одну из таких суббот, на паре утром сидят человек 6-7 студентов из группы,

Я понял, в чем большой минус гуманитарных предметов типа философии. В них нельзя доказать дебилу, что он дебил. Он всегда может сказать: "Это моё мнение".

Эта история случилась уже давненько. однако, как мне кажется, актуальности не потеряла...

Представьте себе огромный лекционный зал в институте, препод, как всегда не обращая внимания на аудиторию слушателей, лепечет что-то и пишет сразу же формулы на доске...

В это время моя подруга тщетно уже где-то 5 минут ищет тетрадь с лекциями... Найти не может, злится все больше и больше, перетряхивает сумку в 10-й раз, распаляется и, не замечая, что профессор на это время замолк, выдает фразу громко и на всю аудиторию:

— Вчера ДАЛА. .. а кому — не помню...

Хохот, растерянность подруги, занавес...

(обсуждение школьных экзаменов):

Девушко:

Не знаю, как в ВУЗе, а в школе мне понизили оценку, за то, что я полнстью прочитала критика Белинского и написала, что Катерина могла бы и не прыгать в Волгу, а бороться с обстоятельствами и самоубийство не выход. Ан, нет, выход, сказала школьная система и впендюрила мне низкую оценку!

Ответ:

Да ну, ерунда. Практически 100% уверен, что Девушко писала обычное школьное сочинение на стандартную тему "образ Катерины в пьесе Островского Гроза". Но школьная система в массе своей не нацелена на развитие у детей самостоятельного мышления. Сказано, что Катерина "луч света в тёмном царстве" — и всё, будь добр.

Правда в данном случае картину несколько портит Белинский. Если бы ко мне пришла ученица и сказала, что она прочитала всего Белинского, а потом написала сочинение на тему "образ Екатерины из пьесы Гроза в критике Белинского" — я бы не глядя двойку поставил. Потому что Белинский, зараза такая, умер лет за десять до того, как Островский наконец собрался написать свою пьесу.