и объемность.

И, если позволите, я приведу пример, рейд угандийского аэропорта Энтеббе израильскими коммандос.

Интернациональная группа террористов, палестинцы и немцы( немецкий терроризм расцвёл в 70ые, немецкие радикалы наводили ужас на Германию) была настроена весьма решительно.

Первым делом они провели селекцию и оправили неевреев домой. Точнее, они отпустили всех без израильских паспортов, в том числе и несколько евреев.

Вот тут и начались, для меня, открытия новых деталей.

Ну, начнём с того, что аэропорт, на минуточку, строила одна израильская фирма, сохранившая чертежи.

Далее, агенты Моссада прилетели в Париж и подробно расспросили отпущенных заложников.

Один из них, французский еврей, с военной подготовкой и военным же опытом и с " феноменальной памятью"( по выражению агентов) — дал бесценную информацию по террористам, их оружию и внутреннему устройству места содержания заложников.

Так и не нашёл его имени…

Как и не нашёл имени той французской монахини, отказавшейся улетать в Париж и попросившей об освобождении одного из заложников — вместо себя…

Ей, конечно, отказали и террористы силой запихнули её в самолёт.

Но вот капитан самолёта Мишель Бако и экипаж наотрез отказались покидать своих пассажиров — и террористы уступили. Тут я, признаться, ощутил обилие влаги в моих глазах… тема долга мне очень близка, Мишель и его команда — явно из той редчайшей породы праведников, типа Януша Корчака, истово следующих долгу ответственности за своих подопечных. Просто не в их природе бросать вверенных им подопечных.

Хотелось бы мне верить, что и я не дрогну, выполняя свой долг — но не поручусь, пока не столкнусь с вопросом выбора долга или своей жизни.

" Папиросу можно взять.

А вот от жизни придётся отказаться. "

Капитан Бако, вначале получивший выговор от менеджмента своей авиакомпании — вскоре был награжден высочайшей наградой Франции, Орденом Почётного Легиона. Наградили и весь экипаж.

Помимо наград Франции — Мишель и его экипаж были удостоены израильских наград.

Стойкий был мужик, настоящий: его контузило в ходе операции по освобождению заложников.

Две недели отпуска — и назад, в строй.

Мало того — он попросил, чтобы его первый рейс после ранения был …в Израиль!

И тут мы переходим к наименее понятному мне персонажу — загадочному Вильфриду Бёзе.

Один из двух немецких террористов, единственный бодрствующий террорист на посту в момент штурма — он мог убить громадное число заложников.

Но не убил ни одного — скомандовал заложникам прятаться в туалетах и направил свой Калашников на коммандос.

Которые его быстро пристрелили.

Почему он так поступил?

Сложно сказать, чужая душа — потёмки.

Я нашёл только одну деталь — один из заложников, прошедший концлагерь и хорошо говоривший по немецки, днями ранее вступил с ним в разговор — показывая на свой лагерный номер он спросил у Бёзе — что, опять за старое взялись?

На что Бёзе ответил: я не нацист, я идеалист.

Не поймите меня неправильно — терроризм является запредельным злом. Только вот террористы бывают всякие…

К примеру — диктатор Уганды, Амин.

Один из самых одиозных отвратительных диктаторов Африки, да, пожалуй, и всей современной истории — лично пытавший и убивавший своих подданных, практиковавший каннибализм, регулярно калечивший своих жён и иногда их убивающий — как он ответил на катастрофические для него результаты рейда?

Как и полагается подонку с безграничной властью.

Помещенная в больницу Кампалы израильтянка, заложница британского происхождения, 74 лет — была убита офицерами службы безопасности. Вместе с ней были убитых несколько врачей и медсестёр, пытавшихся защитить пациентку.

В столице Уганды начались кенийские погромы и 254 кенийца были убиты — месть за предоставлении израильтянам кенийского аэродрома для дозаправки.

Впоследствии диктатор сбежал из Уганды и доживал свой век в изгнании.

По всем законам справедливости его жирную тушу надо бы по его излюбленному методу скормить крокодилам или свиньям, живьём — но у Творца свои планы…

Пора закругляться, тема невоспетых героев бесконечна..

Оглядитесь вокруг — мир полон тихих и скромных людей, не претендующих на признание их геройства.

И, вполне возможно, — вам просто стоит взглянуть в зеркало…

(четверка так себя и называла – "супруги послов Великих Держав"). Близко общалась с женой Молотова Полиной Жемчужиной и с тов. Анастасом Микояном (последний, даже катал Йемиму и ее дочерей на лодке).

Во время одного концерта, чета Авидар оказалась в одной ложе с уже упомянутым сегодня генералом Серовым. Достаточно быстро разговор перешел на еврейские темы: израильтяне безошибочно определяли, кто из музыкантов имел проблемы связанные с "пятым пунктом". Серов, удивился такому "наметанному глазу", стал интересоваться, как посол с супругой понимают, то перед ними еврей, даже если у него русская фамилия (А Серов, как я сегодня уже показад, еще со сталинских времен, понимал в выявлении евреев). При этом, генерал с точностью раскрывал скобки, называя оригинальные еврейские фамилии каждого музыканта. Слова о том что, "еврей видят еврея издалека" его не удовлетворили. Серов стал доказывать израильтянам, что евреям в СССР лучше, чем в Израиле — ведь они могут занимать любую должность. На что, Черновиц-Авидар ответила лаконично, завершив таким образом дискуссию: "Вы абсолютно правы. В СССР у евреев такие же возможности как и в Израиле. Но в Израиле им не придется при этом менять свои еврейские фамилии на русские".

согласия на брак отказалась, поскольку жених был неперспективным, без дохода и имени. И тогда он написал роман "По эту сторону рая" — вот прямо за лето после отказа написал и в сентябре отнес в издательство. В издательстве роман приняли (очень быстро — 4 сентября он отнес — 16-го его официально приняли). Зельда возобновила помолвку с ним, как он есть теперь будущий знаменитый писатель. Но публикацию отложили до весны. (я вообще заметила, что книги в то время часто печатали весной — наверное, к лету у них был самый разгар читательского сезона?)

Весною, в марте 1920, роман напечатали тиражом в три тысячи. И эти три тысячи первого тиража были распроданы ровно за три дня. Через день после продажи всех экземпляров Фитцджеральд послал телеграмму Зельде — приезжай в Нью-Йорк, там поженимся. И они поженились — через неделю после выхода его романа.

Теперь он был успешный начинающий писатель. Первый роман допечатывали раз двенадцать, и за два года после выхода было продано 49 075 экземпляров. Американские издатели считают не выпущенные, а проданные книги — и именно в них определяется успех или не успех писателя. Заработал Фитцджеральд на нем не то, чтобы золотые горы — 6 200 долларов за первый год.

Второй роман "Прекрасные и проклятые" он написал через два года после первого. В СССР он, кажется, вовсе не переводился и не издавался (первое упоминание я нашла от 2008 г). Основываясь на успехе первого романа, издатель заложил первый тираж в 20 000 копий. Потом было напечатано и продано еще 50 тысяч. Итого всего 70 тысяч.

Сразу после второго романа он задумал идею третьего, но прошло еще три года, пока он его написал. Уже готовый роман издатель уговорил переписать, чтобы прояснить характер Гэтсби. Сам Фитцджеральд считал, что пишет теперь не ради сюжета и деталей, а ради чистого художественного воплощения, что это будет художественное, артистическое произведение. Он отказался от десятитысячного аванса, если роман будет сериально печататься в журнале, потому что хотел выпустить его целиком и как можно быстрее. В общем ему заплатили около шести тысяч — часть авансом и часть сразу после выхода.

Первый тираж был в 20 тысяч. Сразу после публикации Фитцджеральд стал телеграфировать издателю с вопросами — и каков успех? Успех непонятен — осторожно отвечал издатель. Рецензии были тоже двойственные — часть рецензентов хвалила, часть сокрушалась, что писатель не поднялся до ожиданий читателей. Друзья его в частных письмах роман превозносили, но ему нужно было общественное признание и реальный успех в продажах. В критических рецензиях писали, что роман скучен, вымучен, что в нем нет того таланта, что обещали два первых романа писателя, работа слабая и второстепенная.

Хотя роман был напечатан еще одним тиражом, многие экземпляры остались нераспроданными годы спустя. Всего до его смерти в 1940-м было продано 25 000 экземпляров. Сам он при издании с надеждой расчитывал, что продано будет не менее 75 тысяч сразу после издания. Заработал он на нем всего 2 000 долларов. За 15 лет после выпуска роман потихоньку отправлялся в забвение. К сороковым годам джазовые вечеринки двадцатых казались уже глубоким прошлым и роман был как бы "анекдотом про старые времена". Неплохие деньги ему принесла продажа прав на экранизацию. Но все это было не то. Фитцджеральд рассчитывал, что роман поставит его в ряды настоящих серьезных писателей, упрочит его положение — но этого не случилось.

Следующий роман он выпустил только через девять лет. В нем нашли отражения печальные события с шизофренией его жены Зельды, его роман с молодой голливудской старлеткой и общее его ощущение, что он неудачник в конечном итоге. Я знаю, что у многих он любимый и нравится больше Гэтсби. И этот роман тоже продавался не блестяще и рецензии были не единодушны. Так что на момент смерти в 44 года от третьего инфаркта Фитцджеральд думал о себе как о неудачнике, главные романы его были не поняты и не оценены читателями и критиками, не принесли ему тех доходов, на которые он надеялся.

И тут наступает мой любимый момент — перемена участи. Не у писателя, к сожалению, но у романа.

Во время войны (второй мировой) организуется специальный комитет по обеспечиванию американских солдат книгами. И "Гэтсби" в рамках этого проекта печатается в страшном количестве экземпляров и отвозится воюющим. Книги пользуются такой же популярностью, как пин-ап картинки. Таким образом было роздано 155 тысяч экземпляров "Гэтсби". На войне люди с новым увлечением читали про мирную жизнь, красивых женщин, преданную любовь и исполненную американскую мечту — из ничего создать сказочное богатство с замками, красивыми машинами, шелковыми рубашками и фантастическими вечеринками. К концу войны было не менее 155 тысяч человек, которые считали, что роман — классика, его нужно читать всем, и он всегда тут был.

Уже в пятидесятые годы роман входит во все обязательные школьные программы, автор его начинает переходить и обосновываться в категории "великие американские писатели". В 51-м году выходит биография писателя, где роман описывается, как успешно принятый критиками — и это добавляет уверенности к мнению читателей. К 1960-му роман уже считается американской классикой и продается стабильно по 50 000 в год. И популярность его только растет. В наши дни он продается по 500 000 экземпляров в год (и еще 138 000 электронных книг по отчетам прошлого года). Всего по миру продано 25 миллионов экземпляров этого романа.

И мне очень-очень грустно, что ничего этого не досталось самому Фитцджеральду, и он этого не увидел, и умер, ощущая себя совсем другим, чем мы его знаем сегодня — неудачником, не сумевшим написать то, что докажет читателям, что он хороший серьезный писатель. К 60-м ему было бы всего 64 года — он вполне мог бы получить всю заслуженную славу. Так что я могу только повторить вывод из прошлого поста: пить надо меньше, а жить долго, чтобы слава успела тебя нагнать неспешным шагом...