Мечтаю, чтобы некоторым неадекватным людям врачи начали ставить диагноз — ебобо, и отправлять куда-нибудь подальше. .. Главное — это не заразиться этим ебобо-вирусом и не уехать вместе с ними.

Как сказал мой папа, я живу с психологией жертвы. Мне стыдно перед уборщицами в больницах, ведь они работают, а я им не помогаю; стыдно перед врачами, ведь я трачу их время зря — все равно в старости умру; стыдно перед кассиршей, которая попросила меня вывернуть карманы, а я отказалась, ей, наверно, было от этого неприятно. Мне стыдно за свою прическу (вдруг кому-то не нравится?), одежду, музыку, за свой пароль на телефоне (ведь он такой глупый) и цвет носков. Мне стыдно за своё существование.

Работаю кассиром. На днях полная девушка, килограммов 90, покупала гель от целлюлита, чай для похудения, три плитки шоколада, два киндера и пачку чипсов.

Когда учился в 10 классе, у одной девочки нашли рак. Она пришла в конце года в голубом парике, с макияжем, как у куклы, словом — эпатаж. Все учителя знали о болезни. Никто из них слова не сказал ей по поводу её внешности, кроме математички. Она орала как оглашенная, погнала умываться. Ну, наша Катя и вернулась в класс. Лысая, без бровей, макияж больше не прятал страшную бледность. "Педагог" скривилась и тихо сказала: "Фу". Ни до, ни после при мне ученики так не крыли матом преподавателя.