Дело было в Киеве. В институте Органической химии АН Украины в самом начале 90х.

Власть заключила тогда с народом негласный договор. Вы выживаете, как можете, мы в ваши дела не вмешиваемся, а вы не вмешиваетесь в наши.

Власть тогда, помнится, выживала с большим трудом. То есть власть как институт, может, еще худо-бедно и держалась, но вот многие отдельные представители власти до лучших дней так и не дотянули.

В общем, тяжело им было.

Не об этом.

Ну народ, как водится, при такой возможности завсегда норовит родину продать. Задешево.

А либеральные интеллектуалы, как известно, среди продавцов наипервейшие.

Особливо, ежели за американскую валюту.

Много нам тогда за продажу родины проклятые империалисты не давали

(говорили, гады, что эта рухлядь и того не стоит), но долларов по 200 в месяц за химические образцы все же получалось. А мы и тому были рады.

И вот решили мы как-то в конце месяца скинуться по пятерке и устроить себе буржуазную жизнь (как мы ее тогда себе представляли) в отдельно взятой лаборатории в отдельно взятый вечер.

Накупили в валютном гастрономе всяческих деликатесов. Пластмассовых сосисок в банках, к ним кетчупа модифицированно-стабилизированного, хлеба резинового, майонеза из яичного порошка с консервантами, зеленых ананасов и прочей заморской снеди.

И к ней 2 литровых бутылки карибского рома. По четыре писят за штуку.

Ну выпили мы их быстро, сосиски еще оставались, время тоже, и вот во весь свой гигантский рост встал неутешительный вопрос: а что же пить?

Деньги у всех оставались только на метро.

— У меня тут есть,. — вдруг раздался в тишине неуверенный голос.

— Нуууу!!! — ответил ему многоголосый хор.

— У меня тут есть.. немного.. Давно уже стоит.. Лет пять. Только есть одна проблема. Бутылка не подписана. В принципе, там должен быть этанол.

Но я не знаю, может быть и метанол.

— Так чего же ты молчал! За дело!

Запыленная бутылка мигом была выставлена на стол.

После поочередного обнюхивания (но уверенно отличить метанол от этанола по запаху не смогли даже сотрудники академического института с 20ти летним стажем) из бутылки была отобрана проба на пластинку силуфола.

Пятно получилось чистым с ровными округлыми краями.

Но мы не стали останавливаться на достигнутом.

Мы измерили температуру кипения, температуру плавления (благо жидкий азот в дьюарах еще оставался), температуру вспышки, показатель преломления, сверили полученные показатели с имеющимися в справочной литературе данными, провели качественную реакцию на метильную группу и сняли хроматограмму и ИК-спектр.

Конечно, не плохо было бы измерить плотность паров, но мы не измерили.

Оборудование отсутствовало.

В общем, трое кандидатов наук, один доктор и четверо аспирантов провозились минут 20. Каждый взял на себя один показатель, работал четко и слажено.

Однако в ходе проведенных экспериментов нашей научной группой было найдено, что результаты исследований показали себя спорными.

Комплексный ЯМР-спектр, конечно, дал бы однозначный ответ, но четырехсотка была на профилактике, а на двухсотке гетероциклисты опять оставили углерод копиться на ночь.

Элементный анализ оказался бы готов только через двое суток.

Что делать. Охота, как известно, пуще неволи.

В итоге после долгих научных споров, сомнений, напряженной внутренней борьбы и дополнительно проведенного встречного синтеза, жидкость все же была разведена дистиллатом в соотношении массовых частей 1:2. 5, что составило 14.5 грамм-моль реагента на литр реакционного раствора, и под пластмассовые сосиски немедленно употреблена.

С каждой рюмкой народ почему-то становился все грустнее и грустнее. И молчаливее.

А под вечер вообще все вдруг как-то резко засобирались домой.

Причем недавние научные оппоненты этому сомнительному эксперименту бежали впереди.

Каждый химик знает, если вы по ошибке выпили метанол, его нужно как можно скорее запить этанолом, т. к. этанол в организме окисляется быстрее, а метанол в этом случае выводится в неизменном виде.

Следующие два дня, как выяснилось, у всех прошли очень тяжело. И совершенно одинаково.

В понедельник народ собрался только к обеду.

Каждый из участников, вернувшись вечером пятницы домой, рысью сгонял за бутылкой водки (а там и еще) и тщательно спланировал и провел интенсивные лечебно-оздоровительные процедуры в течение всех выходных.

За праздничным столом я сидел слева от Кати, а Павлик — справа.

Представьте наш конфуз, когда наши с Павликом руки встретились... Ну, понятно, где...

— Знаешь, чем это лето отличается от предыдущего?

—...?

— Тогда на вывеске "Холодное Пиво" мы сначала замечали слово "пиво", а теперь — "холодное"

Как-то в пятницу, к мужу подруги в контору с проверкой чего-то там пришел инспектор. Оказалось, что они однокашники и когда-то вместе грызли горький гранит науки в одном ВУЗе. С проверкой быстро закончили и перешли к презентативной части с коньяком.

Понятное дело, что коньяку не хватило на обмен пройденными этапами жизни, поэтому решили переместиться

У каждого в жизни есть свой анекдот. Было давно. Далекий северный поселок, мой знакомый после двухдневного марафона с горячительным возвращается утром домой. Обрадовавшись отсутствию жены, включает телевизор, расслабляется. По телику идет клуб кинопушественников, и ведет его Сенкевич (мир его памяти). Знакомый мой, думая, что рассол поможет, идет в кухню. Видит — за столом сидит Сенкевич, и устало на него смотрит. Парень бросается в комнату — Сенкевич ведет передачу по телевизору... и обратно на кухню, — Сенкевич немного поменялся в лице, но взгляд тот же угрюмый. Парень хватается за голову, и ему приходит спасительная мысль, что резко заканчивать нельзя, и похмелиться жизненно необходимо, и пулей вылетает.

P. S. На самом деле в далекий северный поселок прилетела на вертолете съемочная группа с клуба кинопушественников во главе с ведущим тундру снимать, пока была плохая погода, всех разместили где только было можно. А парень и сейчас любит выпить, только взгляд у него стал грустный, мудрый и пронзительный.