Едем с другом с курсов по енглишу домой на автобусе. Курсы вечерние. Автобус почти пустой. Ехать до конечной. Дабы не терять время и практику даром, говорим с ним в полголоса на енглише. Оба программера, так что и разговор даже посвященному в енглишь человеку не очень понятен...

Едем, говорим значит о своем. Напротив садятся нас, в полупустой автобус,

Небольшое отступление: те, кто ездит в метро наверно видели, что окошки по продаже жетонов иногда закрывают просто сложенным мешком от жетонов...

Теперь реальная цитата из "Книги жалоб". "Кассир такая-то без предупреждения заткнула перед моим носом продажную щель грязной тряпкой, сказала, что у неё рабочий день закончен и ушла"

На днях ехали на работу на машиние. Как обычно не третьем кольце пробка и машины едут боками одна к другой. На улице солнце, которое светит водителям в лицо прямо с левой стороны машины, соответственно если просто откинуть солнцезащитный козырек — не спасает. Наблюдаем с правой стороны автомобиль Пежо с опущенным стеклом водительской двери, водитель которого, видимо, попробовав просто откинуть козырек и убедившись в безуспешности этого действия, взял и повернул его в сторону водительской двери. С внутренней стороны козырька в него вставлена пачка денег (на взгляд тысяча там точно была), которая как раз оказалась на улице в открытом окне, т. е. протягивай из соседней машины руку и бери денежки). Водила Пежо долго недоумевал, почему из соседних машин тыкают в него пальцами)

Еду в трамвае, в голове прорисовывается алгоритм новой программы. Стою возле двух бабок, те, мерзко хихикая, обращаются ко мне с примерно таким текстом: "в нашем центре имении святого кого-то там вы получите реальную помощь и все такое"...

Я, дабы отмазаться, говорю — ага, конечно, приду. Бабки упоенно начинают расписывать достоинства своей секты, и одна из них спрашивает у меня — "молодой человек, а Вы кто по вероисповеданию?"

Я машинально, не приходя в сознание отвечаю — "Линуксойд".

Бабки — "эээ... А это как?"

Я на автомате: "Пингвинам поклоняюсь..."

Больше они ни слова не сказали, а только пялились, как на прокаженного, пока я не вышел...