В июне 1948 года четыре человека сидели в хайфском кафе. Один из них – рыжий и высокий ирландец – что-то яростно чертил карандашом на салфетках, второй (приземистый шотландец с офицерскими знаками различия на кителе) мрачно курил, двое других пытались разобраться в импровизированных чертежах, периодически задавая идиотские вопросы.

— То есть, сначала тянем вот эту херню на себя, а потом…

— Да нет же! Нет! Наоборот! Это не трамвай! Это, с@ка, танк! – Орал рыжий.

— Нам завтра пи[c]ец. – Мрачно резюмировал шотландец, прикуривая очередную сигарету.

Старший сержант Майкл Фланаган танкистом оказался куда лучшим, чем педагогом. Попробуй объяснить двум пехотинцам, никогда не видевшим танка изнутри, как именно им управлять. К тому же из учебных материалов в его распоряжении были только карандаш, салфетки и семиэтажный английский мат.

Родившийся в Ирландии в 1926-м году, Майкл никогда не испытывал особых симпатий к Британской империи. Его отец – старый боец ИРА – был против того, чтобы сын проливал кровь за оккупантов зеленого острова. Но романтика мировой войны увлекла шестнадцатилетнего фермера. Тот сбежал из дома, добавил себе два года и записался добровольцем. Высадка в Нормандии произвела на него неизгладимое впечатление. Хотя и не такое сильное, как освобождение концлагеря Берген-Бельзен. Тогда ему впервые пришлось обратиться к армейскому психологу (в роли которого выступил полковой капеллан).

Война кончилась, британцы оставляли свои подмандатные территории. На аэродроме в Хайфе дежурили четыре последних танка "Кромвель". Арабские армии наступали, руководство Хаганы отчаянно нуждалось в оружии и боеприпасах, а английскому командованию было поручено "любой ценой предотвратить попадание вооружения в руки одной из сторон конфликта". Танков у израильтян не было. Почти. Имелся один собранный из украденных запчастей "Шерман" без пушки.

Вечером 30 июня подразделение Фланагана должны были забрать из хайфского порта. Тогда-то он и подбил своего командира, лейтенанта Гарри Макдоналда, дезертировать из британской армии в израильскую. Прихватив с собой танки.

Увы, для четырех машин нужно четыре водителя. Двумя учениками Фланагана и Макдональда стали бойцы Хаганы, служившие в британской пехоте. Никого лучше в распоряжении подполья не нашлось.

— Точно пи[c]ец. – Согласился ирландец.

Они накаркали. Ночью все четверо заняли свои места в "Кромвелях". Первый пехотинец тупо не сумел завести танк. Второй танк завел, проломил ограду аэропорта и улетел в песок. Коробку передач заклинило. В итоге, от четырех танков осталось два. Салфеточное обучение не помогло.

Фланаган с Макдональдом успешно довели свои машины до условленного места, где навстречу ирландцу вышел человек в форме старшего офицера британской армии. Майк потянулся за пистолетом, когда услышал "Шалом, хавер!". Дэн Самуэль – самый молодой майор танковых войск и внук лорда Герберта Самуэля – тоже решил дезертировать. Он же помогал в сборке недоделанного "Шермана".

Англичане нашли два брошенных танка и решили, что на базу напали. Когда поняли, что произошло, объявили план-перехват. Но к тому моменту оба "Кромвеля" долетели на крейсерской скорости до Тель-Авива и были надежно укрыты в гараже в районе Гиватаима.

Наутро мэр Хайфы принес свои извинения и пригласил британского командира на чай. Тот с негодованием приглашение отверг и погрузился на корабль. Местные газеты вышли под заголовком: "ХАЙФСКОЕ ЧАЕПИТИЕ: НИ ЧАЯ, НИ ТАНКОВ".

Благодаря двум "Кромвелям" израильтянам удалось отбить у иорданцев аэропорт Лод.

После войны Фланаган сменил имя на Михаэль Пелег, прошел гиюр и женился на сержанте своего подразделения – Рут Леви. Посаженным отцом на свадьбе был майор Дан Самуэль, а шафером – лейтенант Макдональд. Шотландец вспоминает, что раввин, который должен был вести церемонию, застрял в пробке и впавший в ярость Фланаган (к тому моменту уже номинально правоверный иудей, но в душе – ревностный католик) заорал на всю синагогу: "Иисус Христос, Иосиф, Мария… Где черти носят нашего рабби?!".

Макдональд потом вернулся в Англию. Фланаган остался в Израиле и прошел еще три войны – в 1956,1967 и 1973.

Силуэт "Кромвеля" изображен на беретах израильских танкистов. По легенде, в Суэцкую войну – когда англичане и израильтяне уже оказались на одной стороне – британский генерал, командированный в Израиль, увидел этот значок и в недоумении спросил Ицхака Садэ:

— Неужели вы не могли выбрать для эмблемы что-нибудь получше?

— К сожалению, – ответил Садэ, – ничего лучше у вас в тот момент не было. Украли, что оставалось.

Иудаизм запрещает изображения людей. Поэтому мемориал "Большая тройка" в музее под Латруном состоит из трех танков. За фигуру Черчилля отвечает танк "Кромвель", угнанный сыном ирландского республиканца, иудео-католиком Майклом Фланаганом. За фигуру Рузвельта – танк "Шерман", собранный внуком британского лорда и первого губернатора подмандатной Палестины Даном Сэмуэлем.

Всем хорош французский гимн, кроме одного – он ведь является песней революционеров – знаменитой "Марсельезой".

Давайте вспомним первые строчки её русской версии:

Отречемся от старого мира,

Отряхнем его прах с наших ног.

Нам враждебны златые кумиры,

Ненавистен нам царский чертог.

Поэтому в те годы кровожадная "Марсельеза" была под запретом в Российской империи.

И вот, во время торжеств по случаю прибытия французской эскадры возникла пикантная ситуация.

Посудите сами как бы это выглядело: если бы зазвучал гимн, (запрещенный революционный гимн!), то российский император Александр III, как полагается военному, должен был встать и взять под козырек…

Отказаться нельзя, мероприятие официальное и весьма важное для налаживания отношений с Францией.

Гофмаршал Владимир Оболенский обратил внимание царя на этот щекотливый момент.

Выслушав его, Александр III сказал:  – Мы же не можем дать французам другой гимн? Играйте тот, какой есть. Ничего, после "Марсельезы" они шапки снимут и "Боже, царя храни! " выслушают!

Тем, кто так рьяно делит людей по крови, следовало бы вспомнить, что Руфь, мама Царя Давида, была по крови моавитянкой. Екатерина Великая – немкой, Пушкин и Дюма – африканцами, Леся Украинка – русской, Василь Вышиваный –австрийцем, а Никола Тесла – сербом, родившимся в Хорватии.

Человеческая история пестрит примерами выдающихся личностей, чей вклад в мировую культуру, науку и искусство не имеет границ и национальностей. От Геродота, грека, писавшего о Персии, до Альберта Эйнштейна, немецкого еврея, преобразившего наше понимание Вселенной. Мари Кюри, полька, ставшая символом научного прогресса во Франции, и Фредерик Шопен, композитор и пианист, чьи полонезы и мазурки остаются венцом польской музыкальной культуры, хотя большую часть своей жизни он провел в Париже.

Эти примеры напоминают нам, что величие человека не определяется его происхождением или национальностью, а его деяниями и вкладом в общее благо человечества.

Почему академик Гельфанд не учился в 10-м классе и никогда не был студентом

Израиль Гельфанд (1913-2009) — один из величайших математиков XX века, автор множества теоретических работ и прикладных исследований с применением математического метода в области физики, сейсмологии, биологии, нейрофизиологии, медицины. Родился в украинской деревне

Мир знал одного шахматного гения середины XIX века — Пола Морфи. Его очень пропагандировал Бобби Фишер, вот почему его имя и наследие до сих пор живы в памяти шахматистов.

Но был и ещё один американский шахматный гений конца XIX века, это Гари Пильсбери 1872-1906.

Он научился играть в шахматы в возрасте 16 лет. А в 23 года выиграл сильнейший в мире турнир в Гастингсе, опередив всех сильнейших шахматистов того времнени. Известный меценат шахмат, император Николай II, спонсировал в 1895 году матч-турнир в Петербурге четырёх сильнейших шахматистов — Ласкера, Стейница, Чигорина и Пильсбери, чтобы выявить достойного претендента на матч за шахматную корону. Позиции Ласкера вдруг пошатнулись.

После 9 туров Пильсбери был единоличным лидером, и его победа не вызывала сомнений. Но вдруг он "сдулся" и занял только третье место. А победил Ласкер. А Пильсбери уехал на родину, где стал зарабатывать на жизнь сеансами одновременной игры вслепую. Долго не прожил и скочался в возрасте 33 лет.

Подкосил его "подарок" петербургских шахматных фанатов. Они "подарили" кумиру во время матч-турнира в 1895 году ночь в дорогом борделе. Там кумир заразился неизлечимым в то время сифилисом, что, в конце концов, привело к разжижению головного мозга и преждевременной кончине.