Но накануне прошлого нового года произошло совсем уж невероятное. Привезли к нам древнюю бабушку. Рак, 4 стадия. Приехала она по "скорой" одна, без родственников. Врач ее осмотрел и стал готовить к переводу в хоспис, попытался деликатно сообщить, что ей осталось жить не более месяца. Я присутствовала при разговоре. И была несколько шокирована, когда слабая немощная бабуля набросилась на доктора чуть ли не с кулаками и криками "ты что, окаянный, городишь?!" Выяснилось, что бабушке 85 лет, и она одна растит троих маленьких детей. Ее сын и невестка погибли в аварии много лет назад, а внучка "нагуляла" тройню и, бросив отпрысков на бабушку, укатила жить в Америку. Дети оставлены под присмотр соседке. В общем, бабуля сообщила, что умирать она категорически отказывается, ей нельзя, ну вот прямо никак. И мы просто обязаны ей помочь. Мы только руками развели. Чем тут поможешь? Но она крепко держала позиции. От хосписа отказалась, по утрам делала зарядку, устроила на отделении нечто вроде "клуба по интересам", через пару дней знала уже всех пациентов... И, похоже, и впрямь не собиралась умирать. В итоге, на новогоднем корпоративе было принято решение все-таки прооперировать "безнадежную" бабулю, назначить "химию"... И что бы вы думали? Уже через неделю после операции она носилась по этажам, что-то напевая, ухаживала за лежачими больными, читала им книги вслух. А через месяц мы провожали ее домой всем отделением. И не смогли сдержать слез, когда в палату вбежали ее правнуки, бросились к ней с объятьями и поцелуями, прижимались, спрашивали, почему ее так долго не было, и рассказали, что все вместе писали письмо и просили Дедушку Мороза об одном — вернуть им любимую бабулю. А бабуля встала, подхватила свои сумки, обняла каждого из нас и на прощанье сказала, что абсолютно все в наших руках. И мы ни в коем случае не имеем права сдаваться. Каким безвыходным не казалось бы нам собственное положение. И это был самый чудесный новогодний подарок за всю мою жизнь!

лет. Правда, не все поддерживали эти разговоры — некоторые воевавшие сослуживцы всегда обходили стороной любые воспоминания о войне, так же как другие — менялись в лице при упоминании конца 30-х. Мой товарищ Витя был из таких. Я ни разу за все годы совместной работы не видел его ни с колодкой, на в наградах, хотя твердо знал, что воевал он года с 42, и не где то в тылу. 9 мая Витя всегда был грустен, и тихо выпивал свою рюмочку, что то вспоминая.

В конце 70-х нашему НИИ исполнялось 50 лет. Был большой праздник, множество гостей, даже заместитель министра приехал поздравить. В этот день мы впервые увидели Витю в пиджаке с колодкой. Если ты видел сегодняшних ветеранов, тех, кто ещё остался — у них за счет юбилейных медалей колодки сейчас такие же, как у Вити в тот день. Ни один из наших ветеранов не мог похвастаться даже половиной его орденов. Там был даже орден Ленина, что по мерам ВОВ было огромной редкостью — это уже в последующие годы его стали давать просто за безупречную выслугу лет.

На общие расспросы Витя ответил коротко: теперь можно. Уже после мероприятия мне, как другу, он рассказал, что во время войны служил в разведке. И был у него товарищ — Миша. Друг без друга они за линию фронта не ходили - только в случае ранения ( у Вити их 2 было). Миша был редким талантом по части маскировки и прочих важных для разведчика навыков — так как до войны много охотился и изучал это занятие весьма подробно. Именно Мишина смекалка и навыки не раз давали им возможность вернуться с задания живыми. Но при этом между ними была огромная незримая стена- не для них самих, а для руководства — дело в том, что Миша имел в биографии тяжелое пятно в виде расстеленного отца и репрессированной матери, а вот у Вити была просто образцово- показательная биография "без единой помарки". О нем даже в газете пару раз писали как о примере для товарищей. В итоге Миша за все их совместные операции получил пару медалек, а Витя — полный иконостас "за себя, Мишу и тех, кто остался там, за линией фронта". Миша в конце войны был тяжело ранен, и увидеться им было суждено только после войны. На той встрече Витя решил, что надевать "общие" с Мишей награды одному — несправедливо. Не по человечески это, когда один пользуется тем, что получено вместе. И так ни разу не надевал.

В дальнейшем, уже в 60-х, Миша добился реабилитации отца, а уже в 70-х, незадолго до 50-ти летия НИИ, при активной помощи Вити, Миша получил свой личный Орден Ленина, который заслужил в те военные годы.

P. S. Миша умер в конце 80-х, Витя — в конце 90-х. Рассказчик жив до сих пор, 93 года (он работал на военном заводе).