буржуазию. Один не ест лактозы, другой глютена, третьему подавай все органическое (вот не знают люди, что единственное неорганическое вещество на столе – повареная соль), пятый вообще веган. Вернее, пятая: эта напасть обычно настигает женщин, а мужья страдают за компанию. Единственные, от кого я терпю подобные выкрутасы – мои дети, потому что возможность с ними общаться дороже принципов.

Кто меня давно читает, уже понял, что я не стал бы городить огород ради банального возмущения, которого в интернете и так полно. Сейчас будет внезапный поворот сюжета, ставящий всё с ног на голову. Верно, будет.

Поворот начался с того, что мой работодатель пообещал скидку с медицинской страховки тем, кто пройдет профилактический осмотр у терапевта. Я к терапевтам не ходил сто лет и решил, раз уж приспичило, выбрать не какого попало, а лучшего. Поспрашивал знакомых и записался к некоей Роуз МакРовник, которая при ближайшем рассмотрении оказалась Розалией Яковлевной Морковник, окончившей в незапамятные времена Кишиневскиий мединститут. Седой пучок на макушке, нос величиной с ростральную колонну и очки на 75 диоптрий.

– На что жалуетесь, юноша? – спросила она.

– На губернатора Прицкера, – привычно отшутился я. – Как можно так задирать налоги?

– Ну конечно. Разве мужчина может пожаловаться на здоровье? Он лучше умрет, героически стиснув зубы. Лучше бы я работала ветеринаром, животные хотя бы скулят, когда им больно. Хорошо, что ученые изобрели анализ крови.

Она пробежалась носом по распечатке моего анализа:

– Так, холестерольчик, триглециридики... это ерунда, это мы поправим. А скажите, юноша, как у вас с пищеварением?

– Нормальное у меня пищеварение, как у всех. Иногда просто хорошее, а иногда такое замечательное, что всю ночь из сортира не выходишь.

– Это не называется "нормальное". Ну и не удивительно, у вас непереносимость лактозы.

– А я думал, это выдумки хипстеров.

– Вовсе нет. Вам надо отказаться от всего молочного.

– Как? Я каждое утро завтракаю творогом – говорят, полезно.

– Полезно, но не для вас.

– А кофе с молоком?

– Переходите на черный.

– Что, и борщ есть без сметаны? И пельмени?

– Уверяю вас, борщ без сметаны – все еще борщ.

В общем, я ее послушал. И теперь, как последний метроceксуал, ищу в магазинах безмолочные йогурты, заказываю в Старбаксе латте на безмолочном молоке и даже отличаю соевое от миндального. Зато похудел, лучше сплю и меньше общаюсь с фаянсовым другом. И, простите за интимную подробность, мой вклад в парниковый эффект свелся практически к нулю. То есть старым пердуном меня теперь можно назвать только номинально. По-моему, неплохое вознаграждение за отказ от впитанных с молоком матери привычек.

Короче, дети. Что сказала тетя Роза. Не переваривает лактозу где-то треть взрослого населения, причем процент сильно зависит от национальности: у шведов таких выродков 5%, у евреев-ашкеназов, к которым я имею счастье принадлежать – 60, а у китайцев – все 90. Про русских точно не знаю, предполагаю, что близко к шведам. С непереносимостью глютена, по-научному целиакией, рождается всего 1%, но важно, что у этого процента она рельная, а не воображаемая. Непереносимость конкретных видов мяса, чаще почему-то куриного – примерно столько же. А вот в веганстве 100% идеологии и 0% физиологии: случаи, когда организм не принимает никакие продукты животного происхождения, науке неизвестны.

Веганов и мясоедов не будем трогать по причине их невменяемости, остановимся на глютеновых выродках. Что должно с ними происходить в нормальном обществе? Приходит такой Вася к врачу, а врач ему:

– У вас, батенька, целиакия. Отныне слово "хлеб" и слово "смерть" для вас значат одно и то же.

Вася говорит: "Яволь! " и навсегда забывает о существовании хлебных и булочных отделов. Лопает на завтрак яичницу, на обед мясо с картошкой, закусывает шоколадом и живет припеваючи до 90 лет, никак не выделяясь среди 99% соотечественников без целиакии. Единственное неудобство – когда друзья зовут в пиццерию, и то можно съесть с пиццы начинку, а тесто оставить.

Но это, повторяю, в нормальном обществе, которые на нашей планете наверняка есть, но сходу не припомню. А что происходит в зажравшемся обществе потребления? Там такие Васи с целиакией объединяются в сообщество и начинают друг другу плакаться: мы не хуже других, мы не уроды, мы тоже имеем право на булки и блинчики. А что, если испечь их из кукурузной муки? А из рисовой? А если их смешать и еще юкки добавить? Ау, правительство! Почему в продаже нет муки без глютена? Это дискриминация!

И один Петя, наслушавшись этих криков, решает создать стартап по производству безглютеновых продуктов. Это же золотое дно, и такие булочки можно печь, и сякие, и блины делать, и вафли, и макароны. Через полгода он понимает, что дно не такое уж золотое, а золотые выходят только сами булочки – по цене. На одном проценте потребителей прибыль не сделаешь, надо процентов 10-15, а лучше 30. И с Петиной подачи тут и там начинают появляться статьи об ужасном вреде глютена и интервью с бывшими несчастными Васями, которые перешли на безглютеновые булки и теперь абсолютно счастливы. Зажравшиеся Васи, а больше Василисы, не знаюшие, чего еще от жизни хотеть, читают, проникаются, находят у себя все признаки глютеновой болезни и начинают тоже покупать хлеб без глютена, втрое дороже обычного. К 1% выродков добавляются 15% изврашенцев, слепо следующих моде. Ура, Петин бизнес окупился, Петя покупает Бентли и заказывает еще сотню статеек о вреде глютена, доводя процент извращенцев до 30.

Хорошо. А что происходит на другом конце планеты, в обществе ничуть не зажравшемся, а сосвсем наоборот?

– Вася, сколько раз тебе говорить? Ешь с хлебом. Без хлеба откуда силы возьнешь?

– Мам, доктор же сказал, что мне мучного нельзя. У меня эта... целиакия.

– Да что он понимает, твой доктор? Хлеб – всему голова. Он еврей небось, а мы – природные русаки, потомственные хлеборобы. У нас все предки одним хлебом питались, и такие богатыри были! Всю Европу в страхе держали. Прабабка твоя, покойница, ни одному кусочку не давала пропасть, из гнилых корок сухари сушила. Бывало, соберет с пола последние крошки – и в рот. Ты что, не уважаешь память прабабушки? Ладно, не хочешь хлеба – бери котлеты с макаронами.

– Макароны – это ведь тоже мучное. И котлеты ты делаешь с хлебом.

– Конечно, с хлебом, кто же котлеты без хлеба делает? Да там совсем чуть-чуть, ты и не почувствуешь. А хорошо покушаешь – я тебе тортика дам. От торта же небось не откажешься? А будешь всю неделю хорошо себя вести – пойдем в пиццерию.

И вырастает бедный Вася в уверенности, что еды без макарон и котлеты с хлебом не бывает, а единственная радость в жизни – торт и пицца. И кто посмеет его этой радости лишить, тот западный агент. А что он всю жизнь животом мается, и голова болит, и проживет он на 20 лет меньше, чем его западный сверстник с такой же целиакией – так это судьба, тут ничего не поделаешь. Или вообще ГМО виновато и вышки с 5G.

Обществу такое единообразие удобно и выгодно, не надо под каждого подстраиваться, не надо открывать лишние отделы в магазинах, не надо заморачиваться с безглютеновым меню в школах и больницах, тем более в казармах и тюрьмах. Все едят одно и то же, дешево и сердито, все ходят в ногу, все счастливы. Кроме 1% выродков.

Не помню, я уже говорил, что мои рассуждения не имеют никакого отношения к ЛГБТ? Ну так мне не лень и еще раз повторить. Не имеют. Ни малейшего!

в их лапы…

Эпизод первый- слегка иронический.

Июль 1986 года. Наглотался в Адлере сероводородной водички – ныряли на глубину за рапанами, приехал домой из отпуска, началось расстройство желудка просто реактивное – пришлось идти лечиться.

Инфекционная больница в Ленинграде (собственно и сейчас — в Петербурге) называется "Боткинские бараки". Строгий режим, личные вещи отбираются, выход из коридора заперт, больной может только находиться на своей пронумерованной койке, сидеть на своём пронумерованном горшке, или прогуляться по коротенькому коридору.

Анализы относят в лабораторию, ставят на посев в автоклав и надо подождать полторы- две недели, пока будет результат. От результата зависит дальнейшее- то ли выпишут, то ли заставят в стационаре лечиться. А то и вовсе изолируют от остальных- инфекции и весьма опасными бывают.

Скучно было ужасно. Дней через пять мне удалось украсть белый халат и собственные брюки. Рядом с окном находилась водосточная труба, можно было вылезти тайком (второй этаж) и прогуляться по парку, изображая из себя младший медперсонал. На территории было только два телефона, с которых можно было позвонить в город – на проходной и в больничном морге.

С проходной меня вахтёрша прогнала после второго раза – нечего тут отсвечивать! А в морге девчонки – практикантки из мединститута, заставили меня помогать им перегружать, гм, тела усопших – за своего приняли. Им самим тяжеловато было.

Всё какое- то развлечение.

Потом в палату к нам перевели паренька с диагнозом "острое отравление".

Он и поведал эту историю. В отпуске на юге он познакомился с барышней своей мечты – море, пальмы, романтика.

Барышня ответила взаимностью. Уезжали, расставаясь- только что не плакали. Он Ленинградский, а она из Сибири. Обычно отпускные романы долго не живут, у них же получилось иначе – чем дальше, тем больше оба чувствовали, что не могут друг без друга. Почти год прошёл.

И настал тот миг, когда она радостно ответила "ДА! " на его предложение. Папа будущего жениха нашёл способ оформить заявление в ЗАГСе заочно – по высланной доверенности, была выбрана дата волнующего события, и накануне из заснеженной Сибири прибыла сияющая невеста с коллективом ближайших родственников.

Разумеется, для знакомства был организован тёплый междусобойчик. Что там на столе оказалось несвежее? Бастурма из медвежатины? Самодельный осетровый балык? Грибы? Настойка (70 градусов) из облепихи?

Отравилась вся компания. На скорой последних увозили уже без сознания. Парень вместо свадьбы двое суток пролежал под капельницей.

Скоро он узнал, что если высунуться по пояс из окна, и поорать, повернувшись налево, то можно увидеть свою избранницу в женском отделении. Развлечений действительно было мало, поэтому эти сеансы связи с удовольствием смаковались и обсуждались всей палатой.

Из наиболее добродушного, что ему говорилось сквозь хохот – "Это тебе Бог знак подал, не женись! "Но были и более ехидные подколки –"Ты у неё спроси, сколько раз она сегодня на горшке сидела, кто больше, ты, или она? Кого раньше выпустят? "…

Парень был добродушный, не обижался. А нам всем в общем- то просто немного завидно было смотреть на его счастливую физиономию.

Результаты моих анализов пришли раньше его, диагноз – гастроэнтерколит, лечится дома простым фесталом, так что я не увидел завершения этой истории — выписали. Но надеюсь, что у них всё было в порядке…

Эпизод второй – почти чудо.

На работе в котельной лопнула стеклянная колба, небольшим осколком меня несильно стукнуло в глаз. Легонько, не больно, поморгал, промыл и забыл. (Забегаю вперёд — это было лёгкое повреждение склеров- наружных покровов глаза. Если бы я вообще к врачам не обращался, само бы прошло).

Заболело к утру — не сильно, но неприятно. Позвонил на работу и поехал в глазной травмпункт на Литейном. У врачихи в кабинете человек пятнадцать практикантов в белых халатах-

— Отлично! Проводим исследование на предмет поиска осколка!

Вместо стола там вытянутое горизонтально зубоврачебное кресло. Меня укладывают, накрывают салатного цвета простынёй с отверстием для доступа к глазу, сёстры забегали за инструментами, студенты располагаются стоять поудобнее, чтобы лучше видеть...

Небольшая заминка. Сестра что- то шепчет врачихе, та-

— Что, совсем нет? Гм. Так, больной, придётся потерпеть- ди... на (не помню названия, препарат для анестезии) нету, но вы не беспокойтесь, на глазном яблоке нервных окончаний нет, вы почти ничего не почувствуете.

Поехали. Веки раздвигаются специальной скобкой с защёлками- чтоб не моргал. Каждое своё действие она описывает и объясняет, давая всё рассмотреть в деталях тем, кто не успел увидеть вовремя.

Вы пробовали поднести себе иголку поближе к глазу? Неприятно, правда?

Так это в своей руке, и знаешь, что не уколешь. А тут не иголка, а скальпель, или пинцет — и знаешь, что в глаз полезут.

Я же всё вижу — глаз- то работает. И эти ещё десятки внимательных зрителей.

Минут через пять меня уже колбасило так, что и руки и ноги тряслись, и зубы стучали.

— Больной, вы спокойнее можете? Вы мне мешаете! И зачем я вообще пришла работать в травму!

— Извиняюсь, а вы раньше не в Гестапо работали?

Стекла не нашли, про гестапо я огрызнулся, когда она уже зашивала глаз. Делается это кривой иголкой, и, чтоб затянуть стежок, глазное яблоко дёргают достаточно сильно — а это ощутимо больно.

Слово "палач" не имеет приемлемого варианта в женском роде — не "палачиха" же? Гадина обиделась, бросила инструменты, разоралась и ушла. Вернулась правда, минут через пять и зло, молча закончила. Башку забинтовали повязкой, как у пирата. Я на ватных ногах спустился в регистратуру, выписал больничный, оделся и вышел.

Руки трясутся, закуриваю — должно быть кто- то в этот момент на меня сверху, из за облаков, вдумчиво так посмотрел – как изнутри толкнуло что- то. Я вытащил больничный — ну точно, печать забыл поставить.

Возвращаюсь. Так мол и так, я тут печать забыл...

— О, как хорошо, что вы вернулись. Мы тут машину в Первый Мед отправляем, поезжайте- ка с ней, пусть там посмотрят- стекла- то так и не нашли?

Печать ставить отказались, куда деваться? Ну и поехал.

Я никогда не слышал, чтобы врачи так матерились. Единственно, что было сказано без ругани в адрес коновалов с Литейного, это — "НЕМЕДЛЕННО НА СТОЛ! "

Эта "врачиха" зашила разрез сикось- накось, и глаз потёк. Если бы я поставил печать на больничный, и поехал домой, часа через три лечить было бы уже нечего. Пусть лишний раз в гробу перевернётся от моей благодарности, гадина.

Обстановка в хирургической на два порядка выше, чем в травме, институт всё же. Тёмная операционная, врач работает со специальным микроскопом с подсветкой. Два человека — врач и сестра.

Но.

Анестезии и там не оказалось.

А способность испытывать стрессы такого уровня уже были исчерпаны мною не то- что полностью, а и в долг на пару месяцев вперёд.

— Доктор, говорю, не обижайтесь, но давайте сделаем что- нибудь, чтобы или ничего не было видно, или чтоб я ничего не чувствовал. Иначе я тут сейчас точно- или в штаны себе наворочу, или искусаю кого- нибудь.

Дальше просто — атропин в глаз, реальность превращается в расплывчатое светлое пятно, минут за десять- пятнадцать всё закончилось.

Со стола я стекал, как тесто. Сестра реально помогла дойти до палаты — сам стоял, за стенку держась, а идти — это надо было передышку после каждого шага.

Дня через три сняли повязку, всё получилось хорошо, спасибо врачам Первого ЛМИ — больше сорока лет прошло, оба глаза видят одинаково прилично.

Змею на Литейный так и не вернули.

Ну вот, например.

Проходили мы Суэцкий канал на теплоходе "Омск". Это не так быстро, как на автомобиле или на поезде, занимает около двух суток, включая Суэцкий залив со стороны Красного моря. И за эти сутки, постепенно двигаясь в очереди к каналу и проходя его, к борту беспрестанно пришвартовывались бесконечные лодчонки с местными аборигенами, что-то продающими и рекламирующими (по-современному менеджеры-агенты продаж или что-то в этом роде).

Они безо всяких разрешений поднимались на борт при помощи своих крючьев и лестниц (тем более, наш теплоход был загружен и потому осадка была низкая), располагались на палубе и открывали свой маленький базар. Торговали и днем, и ночью. Правда, не более десяти-двенадцати километров относительно берега, потом их со скандалом изгоняли очередные право имущие жители очередной финансовой границы. Капитан, не в первый раз проходивший этим путем, не препятствовал этим рейдерам, только предупредил команду, чтобы никто ни шагу сделать этим акулам бизнеса внутрь корабля не разрешал.

Чего там только не было… И кораллы, и жемчужные бусы и ожерелья (кстати, я купил пару штук и одни из них подарил сестренке, оказались настоящими, без подделки), и всевозможные тряпочки вроде джинсов и футболок, и эксклюзивные (как клялись продавцы) снадобья и корешки от всех болезней одной порцией (как это мне напоминает современные интернетовские разводы).

Между прочим, верили. Не всему подряд, конечно, но некоторые из команды покупали так называемый "мумие" местного производства. Не знаю, откуда из этого снадобья растут ноги и что там намешано, но этот продукт пользовался у экипажа особым спросом. И покупали всерьез, и кормили этим снадобьем родных и близких, и продавали его по договорной цене на портовой барахолке. Но я не знаю ни одного случая, чтобы кто-то отравился или что-то в этом роде. Правда, и о пользе тоже не наслышан.

Короче, мы преодолели Суэц, прошли Босфор и нам открылась дорога в порт Николаев, что на Черном море. Где-то дня за два до прибытия ночью поднялась суматоха. Моториста прямо с вахты сняли и отволокли к судовому врачу (славная в том рейсе была женщина) с острым отравлением. Переполох, промывание желудка, проверка камбуза, продуктов. Мы терялись в догадках, кухня-то одна, едим одинаково. Но через сутки все обошлось, моторист даже вышел на очередную вахту (сине-зеленый, правда, но относительно здоровый, только сыпь какая-то непонятная по телу). На все вопросы ничего не отвечал, только пожимал плечами да отмалчивался.

По приходу в порт новая неожиданность: на берег списывают сразу двух мотористов, - того самого бедолагу, в больничку, (как позже узнали, врач постаралась, договорилась с коллегами) и Яшку, стоявшего вахтой раньше него. Замечательный был парень, душа любой компании, как пел Высоцкий: — "Врун, болтун и хохотун…". Так убедительно врать никто на моей памяти не умел. Ну с ним понятнее, у него как раз отпуск подходил, а родом он из Одессы, вот и покатил в свой родной город, экономя время и деньги. Меня определили на вахту в машинное отделение (я работал электриком, но по специальности был электриком-мотористом), и дальше рейс продолжался уже с неполным экипажем.

Где-то через неделю очередным портом стоянки была Одесса, вот там-то мы встретились с Яшкой и за рюмочкой узнали подробности той истории.

"Где-то без четверти четыре обхожу я каюты, бужу очередную вахту (так было принято). Захожу к своему сменщику, он не спит, а внимательно разглядывает фунфурик с этой гадостью".

Забыл рассказать о том чудодейственном средстве, широко рекламируемом арабами-целителями. Это, по их словам, незаменимая вещь при близком контакте с противоположным полом (что-то вроде Виагры, но для наружного применения). Ярко-красная желеобразная субстанция, что там намешано — до сих пор является тайной производителя, но запах – специфический, что то вроде присыпки от тараканов. В их русском варианте это называлось довольно лаконично и точно. Но не буду озвучивать название, дабы случайно не нарушить Закона о рекламе.

"Он сразу смутился, но поздно, я уже увидел", — продолжал Яшка. "Ну как же мне не воспользоваться случаем похохмить, я же себе этого никогда не прощу…".

"Ты как думаешь, вещь стоящая? ", – спрашивает. "Безусловно", — отвечаю. "Я в Суэце ночью видел, как даже сам боцман две баночки втихаря приобрел. А он толк в таких вещах знает. Так что не сомневайся, не подведет. Только для усиления эффекта нужно это и вовнутрь принять чуть-чуть".

"Да вроде говорили, это наружное", — с сомнением протягивает он.

"Я тебе говорю авторитетно, не раз лично испытано. Все тетки твои будут (на сленге моряков в тот период, тетки – особи женского пола от пятнадцати и до восьмидесяти пяти). Кстати, у тебя винца не осталось? А то у меня все закончилось, а ночка душная, не помешало бы немного перед сном принять". И полез в нему в рундук. Пока пошарился, пока нашел… Оборачиваюсь, а он доедает с задумчивым видом печенюшку с тонким слоем этой хрени. У меня сразу глаза и челюсть полезли в разные стороны.

"А ничего", — говорит. "На аджику похоже, только соли не хватает".

"Эй-эй", — говорю, — "Больше не надо, во всем нужно знать меру. И зачем тебе сейчас-то? Это нужно где-то за час, полтора перед интимом. Скатился в машинное отделение и места себе не нахожу. Может, доктору сообщить? Но через десять минут спускается на вахту этот дурень. Все вроде нормально, вахту сдали-приняли, я успокоился и пошел спать. А через пол часа началось… Давай еще по одной, а то я как вспомню, так нехорошо становится.

Наутро вызывает меня мастер (докторша сдала), таким я никогда его не видел. В Николаеве, говорит, чтобы я духа твоего не видел. Но чрез сутки отошел, просто в отпуск выгнал".

Вот такая история. А говорят, коронавирус. От всех болячек в мире и от человеческой глупости прививок не напасешься.