за технические неточности. Итак...

Коля был молодым старлеем, год назад закончившим ТОВВМУ, что во Владивостоке. Ему крупно повезло (но, скорее всего, помогли, конечно же), и он попал служить на один из придворных кораблей, что стояли на 33-м причале, прямо напротив штаба ТОФ. Везение это, надо сказать, очень сомнительное по причине того, что такие части (а корабль — это воинская часть) постоянно находятся под пристальным вниманием штабистов и "избалованы" постоянными комиссиями, проверками, и прочими военными "прелестями" службы в образцово-показательной части.

Коля давно уже сдал устройство корабля, матчасть и был допущен к самостоятельному проведению занятий по специальной подготовке с личным составом. На том занятии Коля рассказывал устройство и принцип действия торпедного аппарата. Военные, как и любые другие, практические занятия подразделяются на три этапа: рассказ, показ, практическая отработка. Рассказ прошел гладко. Матросы были в основном второго года службы, и все это уже видели и слышали не по одному разу. Коля же, в свою очередь, материал знал твердо, поэтому рассказывал подробно и вопросов ни у кого не возникало. Правильно, а кому охота в десятый раз слушать одно и тоже. Подошли ко второй части занятий — показу.

Надо заметить, что накануне (о чем впоследствии, естественно, дознались компетентные органы) Коля бухал с товарищем в кубрике. Пили они спирт. Закуски почти не было. Приключений тоже. Просто выпили поллитра и расползлись по шконкам ко сну. Обычный день, обычный вечер, обычная пьянка, хоть и на придворном корабле. После спирта, если кто не знает, мучает дикий сушняк. В отсеке жарко. Голова гудит. Хочется пить. Но пить нельзя. У спирта такой эффект, что если с похмелья водички попил, то развезет хуже вчерашнего.

Коля, произведя определенные манипуляции с торпедным аппаратом, дослал болванку (на занятиях используются болванки без заряда) в аппарат, закрыл крышку и, сопровождая техническими терминами показ, нажал на кнопку пуск...

Дело в том, что торпедный аппарат всегда заряжен. Не торпедой, конечно же, а сжатым воздухом. Болванка пошла....! Шла она недолго и через 20 метров застряла в соседнем корабле ниже ватерлинии. Он тоже стоял на 33-м причале, совсем рядом.

Коля только через секунду (после гулкого удара за пределами своего корабля) понял, что что-то пошло не так. Все ринулись на палубу. У соседей полным ходом уже шла борьба за живучесть корабля, раздавались крики, команды и отборный мат...

Виновного искали не долго. Через час его увез в неизвестном направлении Уазик военной прокуратуры. Почему в неизвестном? Да потому, что подобные происшествия расследует отдел военной контрразведки. Потом приехали за командиром и старпомом. Их тоже увезли. Потом — за помощником командира по воспитательной работе.... Короче, взяли всех, кому Коля подчинялся или с кем дружил. Даже всех матросов, присутствовавших на Колином занятии, и тех увезли.

Прошло два дня. Из Москвы, из управления военной контрразведки при главкомате ВМФ прилетела ответственная серьезная комиссия во главе с целым контр-адмиралом. Колю доставили на корабль для разбора на месте преступления. Адмирал, хоть и контрразведчик, попался шумный и норовил дать Коле то под дых, то леща. Кричал про диверсию и про то, что он лично Колю на рассвете расстреляет, если что. Наверное, этот контр-адмирал никогда не служил на кораблях и ничего в устройстве как корабля, так и торпедного аппарата не понимал. Но от этого Коле было не легче. Он стоял в своем, теперь уже, наверное, бывшем, заведовании и ему было тоскливо. В отсек набилось человек 15. Все в погонах с большими звездами, а самый старший (контр-адмирал) орет и отвешивает лещей. Хочет, чтоб Коля показал, как он умудрился подбить соседский корабль.

Коля начинает рассказывать, что и в какой последовательности он делал на том злосчастном занятии, но адмирал не унимается. Орет — х@ль ты мне рассказываешь?! Показывай, урод, [м]ляять, недоделанный! Коля производит все те же манипуляции, но кнопку Пуск не нажимает, естественно. Адмирал, злой как собака, опять орет — И ЧТО!? КУДА ТЫ НАЖИМАЛ, у[шлеп]ок??! Коля показывает пальцем — на кнопку... НА ЭТУ, ЧТО ЛЬ?! — орет адмирал и нажимает кнопку Пуск....

Торпеда пошла в следующего соседа. Того к тому времени отогнали в ремонт.

Итог: Коле объявили НСС, а адмирала уволили без пенсии. Мораль: не хер руки совать, куда не знаешь: ))))

не теряли. Девушки, выпивка, шашлыки, купание при луне, магнитофон "Свету Соколову" играет, короче, все как у людей.

Командир этой части номер ХХХХ купил себе "Жигули" семерку (тогда это типа было круто).. На ночь он ее ставил у себя под окном, под офицерским корпусом, на территории части. Въезд в часть охраняют вооруженные люди, как вы понимаете. Мимо муха не пролетит...

Так вот, мичмана ночью, напившись как обычно до чертиков, решили отправиться к закрытию местного ресторана, "на развод" это называлось, цеплять местных подвыпивших девиц... У одного из них была машина, но она не завелась...

Тогда, не долго думая, вскрыли "семерку" командира, и поехали на ней...

Девиц сняли, долго катались по городу, покупали у спекулянтов еще водку, потом поехали на озеро купаться, и в какой-то момент, где-то на шоссе — перевернулись... никто из их кoмпании не пострадал, а пьяные в авариях обычно отделываются легким испугом, уж не знаю почему... но машина стала напоминать бутерброд, на который кто-то наступил...

Впрочем, с правого бока машина смотрелась почти нормально, даже стекла были... и не знаю кaк, но они этот перевертыш привезли обратно в ВЧ, и поставили на старое место, целым боком к окнам отца-командира...

Так вот, представьте такую картину маслом:

Утром командир выглянул в окно, машина на месте, и отправился спокойно на службу. Вечером возвращается — и видит свою машину, смятую в лепешку. Разумеется, ни охрана на воротах, ни офицеры, ни мичмана — никто в части ничего не видел, не слышал: )

Командир оказался нормальный мужик, истерик не закатывал, разборок не устраивал, прекрасно понимал, что моряки СФ своих не сдают...

Самое смешное, что именно мичман, цыган кстати, который разбил машину командира, в итоге получил... месячный отпуск домой, так как оперативно нашел командиру слесарей на автостанции и запчасти для ремонта, это как-то было связано с тем, что он имел связи на продовольственном складе, и все это организовал для командира по бартеру, за тушенку, сгущенку и спирт...

быстро, и зубила (8-ки и 9-ки ВАЗ) делала на светофорах.

Был чудный летний день. Суббота. ПХД (парко-хозяйственный день). Офицеры меня поймут, они знают, что ПХД в нормальной части — это практически дополнительный выходной. Поставил задачи бойцам и только периодически работу контролируй.

Мой подчиненный, капитан Саша Алтухов (Сань, прости, не смог удержаться, чтоб не рассказать: )))) прибыл на службу в плохом расположении духа, слегка согнувшись и прихрамывая. Дело в том, что у него на копчике (да, да! и такое бывает!) выскочил огромный чирей. Естественно, было больно ходить, сидеть, а также лежать. Что с ним делать, не знал ни он, ни его тогдашняя жена Алёнка. И ему пришлось идти с болью (почти в сердце) на службу. Там он попался на глаза мне. Был опрошен, допрошен и дружески пнут по заду на предмет проверки действительно ли больно. Оказалось больно. Мужик реально чуть не плакал после легкого пинка. Я его практически за ухо отвел в санчасть, где после недолгих уговоров он сдался молоденькой медсестричке на операцию. Операция прошла быстро и успешно. Место разреза было обработано и залеплено пластырем. После этого мы ушли в автопарк в свой бокс к технике. В нашем боксе была ливневка, закрытая решетками. Естественно, решетки эти были щербатыми и зияли дырами так, что туда можно было провалиться ногой. Что и не преминул сделать (чего он туда поперся?) мой капитан. Естественно, когда нога соскользнула в дырку, он ударился... чем бы вы думали? Ну конечно копчиком! После этого ему поплохело и, отвыв свое, он начал проситься домой. Я его отпустил (ну что с убогого взять), но дело в том, что часть наша стояла в лесу за 10 км от федеральной трассы. И транспорт ходил рейсовый и военный же только два раза в день. То есть привозил и отвозил.

До окончания рабочего дня было еще далеко, и он начал ныть, чтоб я его отвез домой. Делать нечего, я согласился. Саня устроился на заднем сидении полулежа и мы поехали. Отъехав километра полтора, мне навстречу попалась машина нашего ЗНШ, которая усиленно мигала мне фарами и сигналила. Я остановился. Оказалось, что у меня заклинило заднее левое колесо и я дымлю резиной. Машина была старая и я, если честно, обратил внимание, что тяжело идет, но списал это на неопознанную неполадку. Пришлось доставать инструмент и заниматься разблокировкой колеса, багажник я оставил открытым, чтоб лишний раз не хлопать развалюхой. Кое-как разблокировав, я сел за руль, включил задний ход и тронулся с места. сзади раздался чей-то вопль. Пострадавшим оказался все тот же Саня, который стоял рядом с машиной и я переехал ему правую ступню. Мы с ЗНШ немного поржали над его везучестью, я спросил чего он стоял когда видел что я трогаюсь, но внятного ответа естественно не получил. Мы распрощались с ЗНШ, я положил инструмент в багажник и закрыл его. Очередной дикий вопль потряс округу! Саша стоял опершись рукой за багажник и я прихлопнул ему пальцы на левой руке. Теперь уже хоть и сквозь слезы, ржал сам над собой и Санёк. Мы сели в машину, Саша достал сигарету, а я непроизвольно сказал:

— не кури!

— эт почему? ты ж сам с сигаретой!

— а вдруг взорвешься?

Ржали мы минут десять, отсмеявшись смогли двинуться дальше и я все-таки доставил его до дома.