Эту семью я знаю очень давно. Когда мы только приехали в сей земной рай, нас встречала многочисленная мужева родня. Черноглазые, смуглые, белозубые они пели и плясали до зари.
Но одна девушка просто поражала своей красотой: ну, просто, Джина Лоллобриджида!
Звали ее Мария и она была женой какого-то троюродного племянника.
Но больше чем красота, меня поражала одно обстоятельство: где бы эта девушка не появлялась, она всегда была со своей крошечной дочкой на руках. Маленькая девочка с синюшными губами и землистым личиком. Врожденный порок сердца. В свои 2 года девочка не ходила, трудно дышала полуоткрытым ротиком.
Мария хмурилась, сдерживая слезы: девочке давали не больше года жизни.
Жизнь покатилась своим чередом, мужа пригласили на работу в приморский город и я надолго потеряла из виду Марию. Слышала только, что из Америки приехала ее старшая сестра Рита и забрала Марию с дочкой с собой. Говорили, что пробивная Рита, якобы, удочерила племянницу и добилась для девочки в США дорогостоящей операции на сердце.
И вот месяц назад, спустя 25 лет я получила письмо от Марии. Она сообщала, что ее дочка Элиза едет в гости к больной бабушке и просила девушку встретить.
Каюсь, я ожидала увидеть худенькое слабенькое существо, а из дверей аэропорта, широко шагая, вынеслась рослая девица, стриженая и в шортах военного образца.
Со всей решительностью Элиза отмела все мои робкие попытки показать ей пляж и парки развлечений: "Я приехала к больной бабушке, а не отдыхать. Покажите мне, где автобус в поселок. "
До автобуса дело все-таки не дошло, мы поехали на моей машине.
Бабушка, худенькая, заплакала, встречая внучку. Была бабушка в каких-то опорках и отрепьях, очки перемотаны скотчем. Элиза нахмурилась.
Бабушка повела нас в дом. Оказалось, что своей комнаты у нее нет, старушка ютилась в кухне на топчане. Элиза нахмурилась еще больше.
Поднялись на второй этаж. Три просторных роскошных спальни, одна комнате оборудована под спортзал: маты и тренажеры. Брови Элизы встали буквой "V".
Вечером все дядья и тетки собрались во дворе. Сначала, как полагается, выставили угощенье, пили за здоровье бабушки и внучки. А позже начался главный разговор.
Как выяснилось, после смерти мужа бабушка осталась без кормильца, поскольку с пятью детьми никогда не работала официально. Небольшой бизнес мужа тут же прогорел и теперь дети, переругиваясь, по очереди ее кормили. Но. Бабушке потребовалась дорогостоящая операция на почках. И тут-то все и началось. Крик стоял на всю улицу. Немолодые, солидные, хорошо обеспеченные люди махали руками и доказывали, что именно сейчас они никак не могут выкроить эти немалые деньги.
И только Элиза молчала. Я видела, ее прищуренный взгляд и пальцы, все крепче сжимавшие сигарету.
Накричавшись, родственники разошлись, так ничего и не решив. А мы с Элизой вернулись в город.
Неутро мы отправились в банк, где был открыт счет на имя бабушки. Роясь в сумке, девушка досадливо бормотала, что только что закончила университет, платит кредит и много посылать не сможет.
Дома она меня удивила. Посыльный из интернет-магазина вручил ей нехилый такой электрошокер. В ответ на мой изумленный взгляд Элиза только усмехнулась: "Так надо".
Назад в поселок Элиза поехала одна: "Спасибо, я теперь дорогу знаю. "
А через неделю примчалась одна из теток с вытаращенными глазами.
Как выяснилось, Элиза решила вопрос с лечением бабушки радикально. В свое время дед и бабка построили большой двухэтажный дом на 400 кв. метров. В этом дома бабушка и жила вместе с младшим сыном и его семьей.
Элиза, с согласия бабушки, выставила дом в интернет на торги и за 2 дня его продала. Часть суммы пошла на бабушкину операцию, часть в банк под проценты, а на остальные деньги купила маленький уютный домик.
На вопрос ошарашенного сына: "А где мне теперь жить? " — девушка ответила лаконично: "Заработай".
Тетка трясла головой и ахала: "А теперь этот сын в больнице! "
Вот только тогда я и поняла, зачем Элиза купила электрошокер.
Средь бела дня, дверь в лабораторию открывается и заходит главврач с незнакомой женщиной.
— Прошу любить и жаловать, это Елена Сергеевна. Будет работать с вами. У неё достаточный опыт, учить её ни чему не надо. Какое рабочее место у нас свободное?
Четыре зубных техника, вытаращив чёрные глаза, хором кивнули на стол, за которым
ещё недавно работал уволенный коллега.
— Елена Сергеевна, располагайтесь. Задания вам будет давать Арам... , запнулась и вопрошающе вскинула голову к Араму...
— Ашотович — подсказал Арам.
— Вот, Арам Ашотович будет вам давать задания. Со всеми вопросами к нему. Будут обижать — ко мне.
С уходом главной, повисла тишина. Всю жизнь в этой зуботехнической лаборатории работали только мужчины, причём, по старой традиции, все армяне. В чисто мужском коллективе никогда не следили за речью, было всё непринуждённо и естественно. А тут вдруг женщина!
Новенькая раскрыла свою увесистую сумку и стала молча раскладывать инструмент по ящикам стола.
Все молча уткнулись носами в свои брекеты и коронки. Женщина понимала, что внесла дискомфорт и тоже молчала.
Мужики потихоньку вспомнили, что они армяне и стали переговариваться, обсуждать на армянском ситуацию. Наконец, Арам выбрал несколько гипсовых слепков, приложил квиточки с пояснениями ортодонтов и положил на стол Елене Сергеевне. Та радостно закивала головой и стала молча заниматься слепками.
Постепенно, почти перестали обращать на неё внимания. Молчит, ну и молчит. Разговорились на армянском вовсю. Армяне – армяне, но родились и выросли все в России и совсем без русских слов говорить непросто. Заметили, что женщина вообще не реагирует на их разговоры. Вот оно что! Ясно стало, что она и не слышит, и не говорит. Ну и здорово. Привычный кавказский гвалт заполнил помещение и жизнь вошла в привычное русло.
В конце дня Арам задумался — как бригадир он должен работу принять, но как общаться с глухонемой неизвестно. Подошёл вплотную и расположился так, чтобы женщина хорошо видела его лицо и, широко открывая рот заголосил:
— Раабоотаа!... и ещё громче:
— Раабооотааа гоотоооваааа?
Елена Сергеевна спокойно отвечает:
— Работа, работа, но зачем кричать в лицо?
Все хором обалдели.
— А почему весь день молчала?
— А я армянского не знаю, да и вопросов не было.
Помните, с месяц тому назад я писала, что в качестве психотерапии, чтоб совсем не впасть в депрессию от таких московских погод — я купила лёгкий летний сарафанчик мятного цвета? Ну, мол, всем смертям и ураганам назло! У меня лето и ниибёт!
Так вот. Вчера я его надела. Потому что на улице ливень тропический, громы и молнии, но в магазин Пятёрочка
за курицей идти надо прям по-любому. Все люди, как дураки, в резиновых сапогах и в куртках с капюшоном — а я вот наперекор всем, не такая! Я летняя, нежная, мятная, воздушная, красивая и с курицей Петелинка! Люди смотрели на меня с завистью. Кто-то улыбался приветливо. Женщины качали головами. Мужики провожали взглядами. И плевать сразу на погоду, на ливень этот, на всё! Ибо я принесла в Пятёрочку Лето и Радость! Целый день потом настроение было прекрасное.
Вечером собрались с мужем гулять с собакой. Я, значит, сарафанчик свой мятный надеваю, и стою, жду Лёшу в прихожей. Выходит. Странно так на меня смотрит и говорит: Ты что, вот в этом на улицу собралась??
Я такая: Да, а что? Я наперекор ветрам и дождям несу людям радость и летнее настроение!
И он ещё страннее смотрит и уточняет: Каким людям?
Я уже прям беситься начинаю. Таким, — говорю, — всем! В Пятёрочке, например, сегодня все на меня смотрели и радовались!
Вижу: Лёша прям ну совсем-совсем странно смотрит и опять зачем-то уточняет: В Пятёрочке? И прям ВСЕ-ВСЕ радовались??
Ну не все-все прям, — говорю. Бабы не радовались, а мужики улыбались.
Ещё бы, — говорит Лёша. — Потому что это, Лида, НЕ САРАФАНЧИК! ЭТО НОЧНУШКА!!
И я такая: да что б ты понимал-то в сарафанчиках!! Это просто модель такая! Воздушная! В рюшечках! Летняя! И даже не прозрачная! Я вон без трусов в нём ходила даже, и ничего!
Лёша позеленел и молча повернул меня спиной к зеркалу. А там....
Б%я. И сразу мне стало понятно: почему в Пятёрочке бабы головами качали, а мужики радовались.
Это он спереди непрозрачный и всё нормально и красиво, а сзади там жопа. Прям настоящая, голая, но хоть без целлюлита — не так стыдно-то. А если чуть вперёд наклониться — как я днём в Пятёрочке, над холодильником с курицами — так вообще всё ещё лучше сразу.
Не, ну, конечно, это не ночнушка. Но и с сарафанчиком меня на[дури]ли. Это пляжное платье походу. Чтоб на пляже поверх купальника надевать. Суки! Почему тогда на ценнике было русскими буквами написано "Сарафан летний жен. "?!
В общем, теперь сижу и думаю: мне в Пятёрочку лучше больше никогда уже не ходить, или, наоборот — я теперь там местная достопримечательность, и грузчики из Пятёрочки теперь будут зазывать грузчиков из соседнего Дикси к ним в гости зайти, на голую бабу с курицей посмотреть?
Прям неудобненько-то как вышло всё. Однако, здравствуйте.
Произошло сегодня.
Пришла клиентка, тётка лет за 50, печатаем какие-то бумажки. Тут из открытого окна (на улице хорошо за тридцать) понесло сквозняком запах дешёвого табака. Я помощился и закрыл окно, объяснив клиентке причину, на что она улыбнулась и сказала, что сама уже 23 года не курит.
Далее с её слов.
Курила я по молодости
много, не меньше пачки в день и только Camel.
Как-то раз, летом, сижу я на скамейке в Первомайской роще и подкатывает ко мне типаж, сейчас таких мачо называют. Глаза кобелиные, рубашка в ковбойскую клетку до пол-груди расстёгнута, джинсы — натуральный Levi"s (я-то разбираюсь в них!), туфли не из дешёвых, голос — как у Кирилла Лаврова, волосы вьющиеся, собранные в короткий хвост... У меня за долю секунды пробежала перед глазами вся моя жизнь на двадцать-тридцать лет вперёд: романтИк, свадьба, медовый месяц, кооперативная квартира на Юбилейном, дети, внуки и счастливая старость на даче в Геленджике. Потом, оценив себя и его более критично, решила, что на двадцать лет загадывать не стоит, но ближайшие выходные могут быть самыми запоминающимися на всю жизнь, т. к. я рассталась со своим, родители уехали к бабушке в станицу и квартира пустует.
Разговор завязался, обменялись именами, обсудили привычки и хобби, кавалер начал осторожно выяснять мои гастрономические пристрастия и предпочтения в алкоголе, всё шло к поездке вечером в один элитный (по тем временам) ресторан, как тут чёрт дернул меня достать пачку сигарет.
— Ты куришь? — спросил он похолодевшим голосом, не скрывая разочарования.
— Это последняя сигарета и я бросаю, — ответила я.
— Все вы так говорите и бросаете по пять раз в день! — улыбка сползла с его лица.
Он встал и пошёл прочь.
— Целовать курящую, как облизывать пепельницу, — бросил он через плечо и его клетчатая рубашка скрылась за кустами.
А я так и осталась сидеть ошарашенная с незажённой сигаретой. Никогда в жизни мне не хотелось курить так, как тогда! Не знаю, сколько я сидела, тупо глядя на кусты, но я встала, скомкала проклятую пачку и выбросила её в урну, которую ещё пришлось поискать. Боже, как я тогда его ненавидела! Быть так оскорблённой и вышвырнутой на обочину на пороге своего счастья!
Но теперь я ему благодарна. Уже долгие годы краем глаза выхватываю в толпе знакомые черты лица, подхожу, чтобы поблагодарить, но в очередной раз вижу, что обозналась.
