У мужа умер родной брат, который воспитывал своего сына один. Есть мать мужа, но она старая и инвалид по зрению, ей не дали бы опеку над внуком. Единственным потенциальным опекуном был мой муж.

Я была против ребёнка, потому что видела этого племянника не раз. Избалованный мальчик, которому отец потакал во всем, жалел, что он растет без матери. Мальчик в свои 8 лет вил веревки из отца, вел себя отвратительно, капризничал, манипулировал похлеще иного взрослого. Но муж был непреклонен: мы берём племянника и точка.

Мальчик стал жить с нами, и это был ад. Он дерзил, хамил, делал кучу неприятных вещей. Мы водили его к психологу, становилось легче, но несильно. А потом муж нашел новую работу, где больше денег, но и есть командировки, и мальчик стал по большей части моей заботой.

Мне было с ним тяжело, куча скандалов, нервных срывов. Я уже готова была разводиться, но держала меня любовь к мужу и то, что он много зарабатывал. Кое-как я дотянула до 15-летия мальчика. Я честно старалась быть хорошей для него, не пыталась заменить мать, а быть другом наставником, помощником. Но ничего не получалось. Я опустила руки. Но всё перевернул случай.

Муж был на работе. В дверь позвонили, это был пьяный сосед, который начал говорить, что мы шумим, хотя у нас было тихо, шумел кто-то другой. Сосед не слушал меня и в какой-то момент оскорбил грязными словами. Тут из комнаты вылетел племянник мужа и заявил: "Если ты ещё раз обзовешь мою маму, я тебя ударю так, что будешь лететь в соседний двор". Сосед опешил, тем более что в свои почти 16 лет племянник был рослый, мускулистый, высокий. Сосед извинился! И ушел. А мальчик ушел в свою комнату.

С этого момента как-то всё стало иначе. Он стал помогать, стал спокойнее, умнее. Сейчас ему уже 20. Я для него мама, хоть мне всего 35, и я ему неродная. Он просил прощения за своё поведение, сказал, что ему очень стыдно. Сказал, что считает меня мамой, потому что я столько сделала для него, терпела его выходки и заботилась, несмотря ни на что. И что он не даст меня в обиду никому.

Я начала выбрасывать на помойку все грязные носки мужа, ибо за[дол]бал. Да, у него не воняют ноги, но сегодняшние носки он завтра не наденет, но и в стирку не кидает. И лежат они унылыми, одинокими кучками то под кроватью, то на компьютерном кресле. Носков много, я одна, жду, когда носки закончатся, может, дойдет.

Мой бывший иногда просил померить мою одежду. Начиналось с джинсов, кофточек. Через полгода попросил в лифчик нарядиться и в стринги. [м]ляяя. Эти свисающие яйца между ниток заставили меня поржать, он обиделся. Ещё у него была мания на капроновые колготки, я не могла при нём их надеть — разрывал и трахал меня. Они недешёвые вообще-то. Зато кандидат химических наук, начальник отдела.

Зарабатываем с женой одинаково, а работаем по-разному. Она веб-дизайнер, работа проектная — сделала проект и отдыхай. Я инженер-проектировщик, упахиваюсь как конь. Жена любит отработать проект и взять тайм-аут недели на 3. Уезжает в родной город на юге и там отдыхает. А я остаюсь и работаю. И так злит. Она же видит, как я устаю. Ну хоть раз бы осталась, элементарно рубашки утром гладила бы и ужин готовила. Не всегда, но хотя бы иногда! Чуть поддержки, я больше не прошу. А то я с синими мешками, а она — с загаром.

Мой бывший, когда кончал, то весело смеялся. Меня это напрягало сначала. Думала, что смеётся надо мной, над процессом или ещё над чем… Попросила объясниться. Он сказал, что когда кончает, у него такое счастье наступает изнутри, что не может сдерживаться. Смеялся настолько детским и беззаботным смехом, что я до сих пор помню его из всех любых других.