Как-то, набравшись смелости, я написал некоей K. Y. из Ташкента, — так она была обозначена в фейсбуке. Ну, как написал? Отправил сердечко, ни на что не рассчитывая. На удивление скоро пришел ответ: "privet)))"

Профиль K. Y. был завален всевозможными фотографиями самой K. , одна откровеннее другой, венцом которых была К. в бессовестно смелом купальнике из трех крохотных белых треугольников, почти не скрывающих ничего. Волнуясь, я набрал дрожащими руками в мессенджер: "Дайте попробую угадать, как вас звать. Камилла? Я угадал?".

"Khilola)))" — ответили мне, фамилию я уже уточнять не стал. Так завязалась наша переписка, которая с каждым сообщением становилась все провокационнее. Через три дня Хилола мне прислала фоточку в новом купальнике, которую она еще не постила на своей страничке, а через неделю – вообще без купальника. Я не выдержал и поехал в Ташкент.

В реале все оказалось еще лучше, чем в переписке, но ночевать меня Хилола не оставила:

— Вам пора, скоро должен вернуться муж.

— Муж? Вы замужем?? Почему вы не сказали сразу? Где у вас тут балкон? Где лифт? – суетливо забегал я по комнате в одних трусах.

— У нас нет лифта, это четырехэтажка, – мягко улыбнулась Хилола. – А балкон завален удочками и лыжами мужа, вам оттуда не выбраться. Да не волнуйтесь вы так. Просто я забыла его предупредить, что вы придете.

— Предупредить? Что значит предупредить? – заметался я в истерике.

— У нас с мужем нет секретов, мы современные люди и не вторгаемся в личное пространство друг друга, – успокоила меня новая знакомая K. Y.

— Извращенцы! – завопил я. – Это надо же, еще и лыжи на балконе. Лыжи-то вам зачем в Ташкенте?!

Смотрю по телику футбольный матч ФНЛ — низшей лиги, поэтому телевизионщики могут себе позволить всякие вольности. И вот в течение всего первого тайма режиссер с оператором то и дело крупно показывают рекламу, нанесенную на ограждение зрительского сектора, одной известной автомобильной компании — за отдельную плату, естественно. При этом к тому же данные кадры выводятся на табло стадиона, что видят все посетители.

Начинается второй тайм, оператор опять крупно берет эту рекламу, и... на ней над названием фирмы отчетливо видны каракули — "Продаю гараж" и номер телефона. Кто-то из болельщиков правильно оценил ситуацию и в перерыве матча подсуетился, вывесив свое объявление, как говорится, за счет фирмы.

Так это объявление и "провисело" до конца игры, а на ту рекламу все равно фокус наводили — зря, что ли, фирмачи бабки заплатили.

Навеяно историей про борьбу с проводниками.

Жена мне рассказала историю "с другой стороны баррикад".

Итак, эпоха исторического материализма. Для студентов не то, чтобы совсем обязателен, но крайне желателен "третий трудовой семестр", но, с другой стороны, можно и заработать на жизнь. И вот моя благоверная, хотя тогда мы еще и не знали о существовании друг друга, устроилась на месяц или на 2 с подругой проводниками. Рейс — на Дальний восток. Едут. На какой-то дальней сибирской станции садится семейство то ли якутов, то ли бурятов, то ли еще кого-то. Первый вопрос: постели брать будете? Конечно — ночь длинная. Взяли с них по рублю за постели и едут. Через какое-то время бурятам поры выходить. Они уже выходят или стоят в тамбуре. И вдруг девчонки замечают, что постели эти пассажиры с собой прихватили.

Начинают они требовать вернуть это "белье". На что буряты им вполне логично отвечают: "Рубля ваша — постеля наша!". В общем, после нескольких минут препирательств девчонки вспомнили все матерные слова, которые знали, и выпалили их единым духом. Ответом было "Не сердись, начальника, мы не так поняли! "Постели вернули.

Эту историю мне рассказала дальняя родственница из Одессы лет 15 назад.

В начале 80-х годов она возила группы передовиков производства на Кубу в качестве гида, так как в свое время закончила испанское отделение ИнЯза.

В очередную поездку ей попались передовики-трактористы со всей

Горьковской губернии. Понятное дело, что находясь на Кубе они жестоко пили в течение 2-х недель, наслаждаясь кубинским ромом.

И вот, торжественный день отлета на Родину. Самый грамотный из колхозников, благодаря от лица коллектива гида, не удержался и спросил:

"Зой Михална, мы тут с мужиками никак в толк не возьмем, что такое Сива?

А тот тут куда ни плюнь, везде написано Сива да Сива!"

Велик и могуч испанский язык. Пришлось объяснить мужикам, что Сива — это

Куба, но только по испански.

— Валентин, а пойдёмте нарежемся водки? — предложила Лена.

— В каком смысле? -не понял Валентин.

— В буквальном. — пояснила Лена.

— Найдём сомнительное кафе, возьмем ледяной водки, простой закуси и потихонечку напьемся. Судя по лицу, вы не чураетесь таких развлечений.

— Какая вы необычная женщина, Лена! — восхитился Валентин.

— Обычная, Валентин. — покачала головой Лена.

— Мне тоже хочется слушать про чарующий блеск моих глаз, ослепительную улыбку, о том, как я унесла навсегда ваш покой. Но я понимаю, что это все среднестатистический мужчина может сказать только после трехсот-четырехсот грамм крепкого алкоголя. А я, после трехсот грамм водки уже вся в Валгалле и мысленно дерусь с Одином за право первой попробовать жертвенного оленя. Поэтому весь этот романтик, безусловно в меня попадает, но не запоминается. В этом, Валентин, между прочим, чёртов дуализм и трагедия существования современной женщины.

— Нууу, вы можете пропускать. Пить через одну, например. Или через две. — галантно предложил решение Валентин.

— Да щас, [м]ля. -сказала Лена.

Фрумыч.