В 2000-е были популярны "фишки". Их по очереди стопкой кидали и сколько перевернулось — все твои. Мы жили бедно, и родители не покупали их мне. Наблюдала как-то за одноклассниками, и одна фишка укатилась мне под стол. Ее никто не хватился, и я пришла играть с одной фишкой. Сколотила на ней целое состояние: я стала местным фишечным олигархом.

навеяло историей про отчаянно лающую собачку на велосипеде. Едем с дочкой (5 лет) на великах. Впереди нарисовываются пешеходы, идущие к нам спиной. Три человека, идут беседуют, перегораживают проселочную дорогу полностью. По мере приближения говорю дочке: "Позвони". Она молчит, и в звонок не звонит почему-то. Я настойчивее: "Позвони!". Ноль реакции. Я делаю вдох, понимая, что надо уже кричать что-то типа "поберегись", как дочка вдруг срабатывает отчаянно: "Не могу, у меня нет телефона!". Пешеходы разбежались. И вовремя.

На летних каникулах перед пятым классом поехал с бабушкой в деревню под Смоленском. Природа, красота, хвойный лес и родственники. Но особое впечатление на меня произвели матерные обороты речи местных жителей — такого разнообразия, казалось бы простых слов, я больше нигде не слышал.

Школа, пятый класс, урок русского языка, тема урока — диалектизмы. Можно представить страницу тетради, полностью исписанную вариациями слова "Пи[c]ец" и офигевшее лицо учителя, когда я сдал ей свою работу.

В детстве лето я проводила у бабушки в малюсеньком городке в области. Любимой нашей игрой были "Казаки-разбойники". Жили мы рядом с яблоневым садом, так что условия для игры идеальные. Собирались с утра, и игра начиналась. Играли мы два года и все было прекрасно, а на третий вдруг появилась новая девочка, и мы с огромным удивлением узнали, что смысл этой игры заключался в самой настоящей имитации партизанской войны. Мы же просто разбредались по саду и весь день жрали яблоки на деревьях.