ДОРОГА ДОМОЙ

Как оказалось, дорога домой ничуть не проще дороги к месту работы, а порой и сложнее. Летом в 1974 году в Казахстанские степи в очередную экспедицию я добирался сначала самолетом из Москвы в Алма-Ату, а оттуда за сотни километров до самой экспедиции – на машине, которая ждала меня в аэропорту. Обратно домой в Москву я решил добираться поездом.

ДОРОГА К ПОЕЗДУ

Доставить меня до ближайшей железнодорожной станции руководство обещало: к этому поезду от нашей партии шла машина. Провизию в дорогу (всё-таки трое суток ехать!) взялся обеспечить наш завхоз, с которым за время работы у меня сложились добрые отношения. В подтверждение своих обещаний Василий Лукич, потряхивая большим вещмешком, приговаривал: "Голодным не останешься, жирку поднаберёшь!". Поэтому о еде я не думал – кто лучше завхоза снабдит пропитанием!

На экспедиционном УАЗике доехал я до вокзала, который располагался в каком-то маленьком посёлке (как мне тогда показалось — весь посёлок из этого вокзала и состоял). Спросил у дежурного, где мой поезд, и мне показали на сиротливо стоящий на путях пустой вагон.

И только забирая свои манатки из машины, я обратил внимание, что большого вещмешка с едой от Василия Лукича нет. Как потом выяснилось – он посчитал, что мешок положил в машину, а через полчаса после моего отъезда обнаружил его на складе. Перспектива трое суток питаться одним сухариком, обнаруженным в кармане куртки, грела мало, да что делать…

ДОРОГА ДОМОЙ

Влез я в вагон, который оказался купейным, и занял среднее купе, так как в билете не было указано конкретное место. Сижу час, сижу два, уже стало темнеть. Наконец подъезжает паровоз с трубой, из которой валит черный дым, цепляет мой несчастный вагон и куда-то волочёт. Прицепил по дороге еще два вагона и поехал дальше. Ехал долго, я даже немного вздремнул. Проснувшись и выглянув в окно, я увидел, что мои три вагона уже прицепили к настоящему поезду.

Порадовавшись этому факту, вылез на перрон прогуляться и подышать свежим воздухом, так как дым от паровоза нет-нет да и залетал в мой вагон. Вижу, к моему вагону несется бабка, вся увешенная сумками и мешками, а вдобавок тащит за руку мальчишку. Я помог ей затащить вещи в вагон, и она поселилась в моем купе. Мальчишка оказался ее внуком. Бабка ехала через Москву не то к своей дочке, не то к сыну, теперь уже не помню.

А в мешках у нее оказалось полно еды: и сало, и свинина, и гусятина, и курятина, и домашний пахучий хлеб, и куча зелени. Большая часть мяса была в стеклянных банках, как консервы, и поэтому в дороге мясо не портилось. Бабуля постоянно причитала: "Да ешьте вы, ироды, пропадёт ведь! "

Поскольку внук в основном не ел, а только и делал, что капризничал – нести основную нагрузку поглощения провианта приходилось мне. Я за эту поездку поправился на пару кило точно, как Василий Лукич и обещал. Дорога оказалась мне на пользу. Так мы и ехали трое суток втроем в одном купе в пустом вагоне до самой Москвы, как какие-то важные особы.

На вокзале из всех вагонов нашего поезда народ сыпал как зерно из дырявого мешка, а из нашего вагона торжественно вышли только я, да внук с бабулей, которая величаво смотрела, как я тащу ее изрядно опустевшие мешки.

Никому кроме родителей неизвестная Карлос Сотто Майор в 20 с чем-то лет приехала из Анголы в Париж.

Приехала и пошла по улице Матиньон. У входа в какой-то клуб ее остановила пара и попросила прикурить.

Пару звали Роман Полански и Сабина. А какой-то клуб, куда они позвали тут же Карлос, оказался тем самым Элизе-Матиньон.

Напротив

Мама привела своего ребёнка в поликлинику. Парню года четыре от силы, но сразу видно серьёзный и самостоятельный мальчик.

Из их разговора я понял, что парень одевался самостоятельно и надел штанишки задом-наперёд. Ну всякое бывает)

Мама, конечно, предложила ему помочь с переодеванием, но он ведь взрослый — отказался.

Парнишка зашёл за угол, не было его минут 5. Вернулся — ничего не изменилось, штаны как были задом-наперёд, так и остались.

Мама снова предложила ему помочь, но парень вновь отказался. Ситуация повторилась ещё раз, как Вы уже догадались — штаны всё так же задом-наперёд.

На этот раз мама всё таки пошла вместе с мальчишкой. Вернулись через пару минут, штаны как надо, мама хохочет. Увидев мой интерес — объяснила:

Спрашиваю его, как переодевал. Он молча снимает одну штанину, прокручивает её вокруг надетой на 360 градусов и одевает обратно на ту же ногу.

Нас с братом двое, я старше. Когда мы подросли, родители нас собрали и сказали, что накопили денег нам на квартиры (что было сюрпризом), и или они покупают по однушке нам сейчас, или мы участвуем в платежах и покупаем двушки в ипотеку. Я тогда уже работала, брат только заканчивал университет, были подработки. Мы распределили платежи, взяли две ипотеки и усиленно выплатили мою. К этому времени у брата появилась полноценная работа, и в 4 руки нам осталось примерно 2 года, чтобы закрыть его ипотеку.

Потом я сошлась с парнем, он поселился у меня и однажды узнал, что плачу я не за ипотеку своей квартиры, а за брата. Я и дура, и меня на[кал]ывают, давно надо было отказаться от платежей, у тебя же уже есть квартира, зачем помогать брату? Я сначала хотела поставить его перед фактом, что раз он живёт у меня, теперь платит половину суммы аренды квартиры в моем районе. Потом думаю: нахрена мне такой неблагонадежный [бак]лан? Выгнала его нах[рен], в процессе возмущался и пытался открыть мне глаза.

Думаю предложить семье потом ещё и дачу на всех взять. Может, найду нормального мужика, будет там мне помидоры сажать и детей по выходным возить.

Вспомнилась ещё одна история из студенческой жизни.

Приходилось жить как-то в обветшалой общаге в Германии во Франкфурте, принадлежащей лютеранской церкви. Другие общаге — государственная, католическая и частные были получше, но ценники соответственно повыше, и очередь на них не хилая, особенно на католическую и пару