Я в шоке от того, что жёсткий ceкс и БДСМ (я знаю, что это разные вещи) становятся нормой. Во времена моей бородатой юности это было чем-то запредельным, говорить о таком открыто — это навлечь на себя клеймо чуть ли ни маньяка. А сейчас грани жёсткого стираются. Для некоторых такие вещи, как удушение или вхождение насухо, уже не считаются чем-то жестким. Причинять боль и получать от этого удовольствие — это теперь норма? А желать причинения боли? Малышева в а[ут]е. А желание подчинять "любимого" человека себе или подчиняться ему, быть вещью, ковриком, мебелью — это уже явные проблемы с психикой, не надо даже к врачу идти, чтобы понять это. Больной человек, он не совсем в себе, раз такое предлагает или соглашается на это. Нельзя такое поощрять. Почему, когда муж бьёт жену, мы возмущаемся, а когда муж бьёт жену в постели, чтобы возбудиться, мы должны принимать это как норму, а иначе станем белыми воронами?

Эволюция где-то дала сбой, люди [бах]нулись вкрай!

Как же я ненавижу этих грёбаных защитников бездомных животных вместе с их грёбаными собачками. "Так нельзя! Это же братья наши меньшие! Они ни в чем не виноваты! "Тогда скажите, в чем, [м]лять, я виновата, когда, гуляя с ребенком, на нас накинулись две здоровые псины?! В чем виноват соседский мальчик, который лежит сейчас в больнице с истерзанной ногой? А виноваты вы, защитники, которые устроили в подъезде приют для ваших сраных собачек, и одна накинулась на ни в чем не виноватого мальчика. Как можно быть спокойным за себя и своего ребёнка с такими идиотами?!

Воскресенье, 11:30, общепит. Заходит она: богиня, королева, мечта, с разводами туши под глазами, заказывает лимонад, одним движением сворачивает голову бутылке джина, наливает его в стакан, делает глоток, добавляет еще. Заметив мой восхищенный взгляд, молвит: "Плохой день, парень". Делает резкий кивок головой, очки падают на нос, грациозно удаляется, сверкнув трусиками, в которые заправлен сзади край платья. Если бы не жена с отвисшей челюстью и дети за столиком, то за ней бы побежал.

В 18 лет был у меня ухажер — серьезный парень чуть за 20, недавно окончил вуз и работал по специальности, откладывал деньги, говорил о будущем. И все было хорошо, пока он не заявил, что я должна забеременеть как можно скорее. Сижу, глаза по пять рублей, а он мне спокойно объясняет, что ненавидит маленьких детей, но очень хочет сына, поэтому ему нужно быстрее "отстреляться". Его скоро переводят в другой город, а я как раз успею родить и вместе с родителями поднять пацана лет до пяти, а там уж он нас заберет. "А если девочка? " — спрашиваю чисто из любопытства. "Сделаешь аборт, и попробуем еще раз! Или родителям отдадим", — на голубом глазу говорит, чесслово. Тогда, в 2013, это была наша последняя встреча. Интересно, нашел ли все-таки парень свой инкубатор.