В общем, пришло мне время ВУЗ выбирать. Ну я подумал и на врача решил, на хирурга. Мамка ругается, какой хирург? Ты, мол, сначала огурцы на салат поруби и не порежься, потом уже людей кромсай. Батя наоборот, хвалит и улыбается так. Ждет, видать, как ему медицинский спирт таскать буду.
Ну и пошел я на врача. Одногруппник клятву Гиппократа принимает, каждые выходные и пятницу. Он чего только не принимает. Я один учусь!
Шло время, вот мне доверили одному пузо зашить. Доктор посмотрел на мои труды и констатирует:
— Сычев, с такими навыками тебе не раны, а носки зашивать! Тоже мне, рукодельница.
Первый блин комом, с кем не бывает? Я, значит, времени не теряю и все прошусь на операцию. Доверили, ура! Прооперировал. Ну как сказать. Больной, обрадую, жив остался. Вот только у меня кличка появилась — Бефстроганов.
— Сычев, ты человека лечишь или люля-кебаб готовишь? Хирургия — не твое.
— Ну ладно. Давайте пойду туда, где ответственность за жизнь пациента минимальная.
Так я стал патологоанатомом. Стремно, конечно, сначала было, а потом привык. Даже лучше. Мертвый справку не попросит, в кабинете не натопчет, главврачу не пойдет жаловаться.
Но только и здесь неудача постигла. Мое самое первое вскрытие показало, что больной был парализован. Ну не уследил, с кем не бывает?
— Первый блин комом, а первый мертвец живым, да, Сычев?
— Ну Файзулай Файзулаевич...
— Из тебя патологоанатом никудышный! Твою девушку тоже от мертвой не отличить, когда ты её приходуешь? К Хрящеву пойдешь в ученики, один тебе путь!
Хрящев Сергей Викторович. Говорят, после смерти он сам себя вскроет и констатирует отравление. Короче, он такой патологоанатом, что рядом с ним другие патологоанатомы — педиаторы. Или бабки в регистратуре.
Самый крутой трупорез, но и самый суровый. Прихожу к нему в первый день, а он глазами так делает: морг-морг. Мол, чтоб сразу понятно, с кем дело имеешь. Он и одежду зашивает только хирургической нитью, вместо зубочистки скальпелем в зубах ковыряет, пьет исключительно медицинский спирт. Словом, медик до мозга костей.
Да и как учитель он хороший. Но с приветом чутка. Первый раз заходим с ним в морг, и он так рявкнул:
— Рота, подъем! Чего лежим, живо встать!
Я потом узнал, что он бывший военный, и привычка осталась. А тогда показалось странным.
Еще он со своими "пациентами" любит разговаривать.
— О, Марья Петровна, умерла полчаса назад. Как говорится, с пылу с жару. Так, что тут в животе? Ага, супчик, еще теплый. Не то что мой. Славка, отнеси-ка борщ в микроволновку.
Или:
— Артур Борисович, а что у нас причина смерти? Вот вскрою черепную коробку, вместе пораскинем мозгами!
Тем не менее, мои навыки росли, учил он стабильно и любил говорить:
— Выучишься, Славка, пойдешь хирургом работать, будешь мне в морг клиентскую базу набирать!
Короче, веселый мужик.
Как-то раз к нам [мав]ра заносят.
— Сергей Викторович, он черный, как ваш юмор!
— Тссс, Славка. Слышишь эту тишину? Не потому что они мертвые, а потому что шутишь ты так же, как оперируешь! Да не обижайся, пошли загорелого резать...
И тут [мав]р как отрыгнет! Я чуть не поседел. А Хрящеву хоть бы что.
— Сычев, о посмертной отрыжке не слышал? Воняет жутко. Ладненько, что тут у нас.
Ладно, хрен с отрыжкой. Опасливо подхожу к афроамериканцу, а руки дрожат! Не у меня, у покойника. Второй раз я чуть не поседел.
— Спокойствие, Сычев. Посмертные судороги.
И тут [мав]р медленно открывает глаза. Смотрит на меня, потом на Хрящева. И мы с негром хором:
— Аааааааааааааа!
— Сергей Викторович, что это?!
Хрящев стоит озадаченный:
— О господи. Я помню, живых привозили, а они мертвыми оказались. Но чтоб наоборот... Тише, сникерс, не ори.
— Вы говорьите на руски?
— Охо, Славка, а он нас понимает.
— Я... я есть ничего не помнить... расель...
— А, тебя Рассел зовут? Я Сергей Викторович, а это Славка. Хеллоу, май блэк френд!
Бедный [мав]р что-то бормочет, руками за голову схватился.
— Аай, ни хюя не помнить! А, есть... Одна фраза я есть запомнить, главное!
— Ну-ка, что у тебя?
— Утро... Утро по мель...
— Ага, утром по мели.
— Утро по мели... Випь, випь!
— Ну, выпь. Птица вроде цапли.
— Утро по мель, выпь расель!
— Так. Утром по мели выпь, Рассел? Хм. Славка, иди сюда.
Пока [мав]р очухивается, Хрящев меня в сторонку отводит.
— Сергей Викторович, и что же это?
— Утром по мели выпь, Рассел? Вроде бред, но с другой стороны... У нас в армии и не так шифровали! Это кодовая фраза, видимо, а [мав]ра кто-то хотел ликвидировать. Надо в этом разобраться. Где черного нашли?
— Возле мусорки подобрали, он был, кхм. В русском народном костюме.
— Ага, реквизит. Ну точно агент. Еще и с амнезией.
Решил, значит, Хрящев к тому месту съездить и глянуть, может, что интересного. [мав]ра за неимением другого в форму врача одели — чистый интерн. Выходим из больницы, все оглядываются.
— Сергей Викторович, а это по обмену у вас?
— Нэээээ, ты пыздыыыышь!
— Тише, Рассел! Не привлекай внимание!
Сели в волгу Хрящева и поехали. До места недалеко, вот и мусорки. Бомжи сидят, ничего вроде интересного.
— О, уголек, здарова! Ну ты и зажег вчера!
— Нээээ, ты пыздыыышь!
— Рассел, отстань от бомжей. Сычев, ищи улики.
И тут вижу — идут серьезные господа. В костюмах. Обеспокоенные, шарят везде глазами. Вдруг нашего [мав]ра увидели и заторопились.
— Сергей Викторович, это не по нашу честь идут?
Руками машут, кричат что-то.
— Славка, Рассел, живо в машину!
Как в боевике. Запрыгнули, Хрящев педаль упер и вперед. Я оглянулся — они все машут, потом тоже в машину садятся. А машина серьезная, мне на такую полгорода прооперировать надо. Догоняют.
Рассел сидит, мычит, за голову держится. И тут такой:
— Вспомнить! Вспомнить! Утром по мель...
Обгоняют и прижимают нас. Сигналят. Хрящев побледнел:
— Ну все, Славка. Доигрались.
— Утром по мель...
Эти в костюмах дверь волги распахнули:
— Идиоты, вы нахрена нашего [мав]ра забрали?!
— Вспомниль! Утром будет похмель, випей рассоль!
Короче, рассказали все. Посол Зимбабве, первый день в городе, решили в кабак сводить. Он с непривычки водки напился и убежал по городу шастать. Потом с бомжами боярышником догнался и вырубился. Там его и приняли за мертвого.
Нас, конечно, отблагодарили за спасения посла и денежный подарок дали. Хрящев по такому поводу отпуск взял, а я решил из медицины уйти. Ну его, не мое.
Устроился в ресторанчик поваром. И знаете что? Никто лучше меня бефстроганов не готовит! У меня, кстати, здесь кличка Хирург. Фаршированную курицу зашиваю только хирургической нитью. И мясо нарезаю скальпелем. По старой привычке.
* * *
Прочитал историю про вшей и вспомнил смешной случай на похожую тему. Наскоро закинул в качестве коммента, а на него тут же откликнулись несколько человек, которые предложили мне подработать эту историю и послать в основные, пусть еще кто-нибудь посмеется. Выполняю ваши пожелания, читайте на здоровье.
Однажды звонит мне друг и жалуется, мол наградила его в командировке какая-то шаболда лобковыми вшами, в результате чего он уже три дня чешется, не вынимая рук из карманов брюк. Идти в кожвендиспансер ему ну очень не хочется, потому что он, хоть и небольшой, но начальник, и не дай бог его там увидит кто-то из подчиненных. Говорит:
— У тебя же однокласник там работает, поговори с ним, может он меня у себя дома примет?
Позвонил однокласнику, врачу микологу. Однокласник, человек очень доброжелательный, весело говорит:
— Никаких проблем, приходите прямо сейчас.
Приходим. На дворе лето, выходной, врач и его брат сидят на веранде дома, играют в карты под коньячок с лимончиком. Представляю друга:
— Вот он, пострадавший от любви, помогите, товарищ гиппократ.
— Это, — говорит, — запросто.
Завел пациента в летний душ, кинул взгляд, выходит, смеется:
— Не ссы, это вообще фигня. Можно, конечно, выписать тебе мазь или шампунь от паразитов, но тогда тебе придется сначала побегать по аптекам, пока найдешь, потом потратиться, потом несколько дней это все применять, да еще и сбрить там все наголо. А потом еще месяц будешь чесаться, пока отрастет. Мы сделаем по-другому. Способ проверенный, хотя если бы я его у себя в отделении применил, запросто могли бы с работы выгнать. Так что решай сам.
Друг соглашается, ему пофиг, лишь бы поскорее перестало зудеть в интимном месте. Тогда врач берет ножницы и большой полиэтиленовый пакет (на котором, как мне почему-то запомнилось, была изображена соблазнительная женская попа в джинсах), вырезает из этого пакета некую пародию на трусы, только еще с маленькой дырочкой спереди. Дает эти импровизированные труселя страдальцу и говорит:
— Иди в душевую, разденься, надень сначала эту конструкцию на голое тело, на нее сверху трусы, оденься и приходи. Самое главное — это не забудь высунуть писюн вот в эту дырочку, а то препарат токсичный, раздражение на головке гарантировано.
Затем отрезает кусочек от рулончика лейкопластыря, вырезает его кружочком и дает другу.
— А это еще зачем?
— А это, — говорит, — тебе, чтоб очко заклеить. Только придется потом полчаса терпеть, не пукать.
Мы с его братом сидим, угораем. Конечно нам весело, не по нашим же кокам ползают эти маленькие симпатичные шестиногие крабики.
Друг сходил, сделал все, как велел доктор, возвращается. Врач встает, берет баллончик самого обычного дихлофоса, весело оттягивает своему подопытному спереди брюки и пшикает пару раз ему прямо в трусы. Потом разворачивает его и повторяет ту же процедуру с обратной стороны. У друга на лице непонимание и даже где-то недоверие, но терпит, раз уж пришел. Зато у всех, кроме него, настроение веселое и приподнятое.
— Все, — говорит доктор, — теперь засекай полчаса, а пока садитесь с нами, выпьем по рюмочке и успеем в подкидного перекинуться.
Друг все полчаса тревожно поглядывал на часы.
— Все, доктор, полчаса прошло, что мне дальше делать?
Эскулап поднимается и торжественно говорит:
— А теперь как раз начинается самая важная часть нашего лечения, и сделать все надо точно так, как я сейчас покажу.
Встает, расставляет ноги шире плеч, при этом еще и подогнув их в коленях, и откидывает туловище назад настолько, насколько можно, чтобы только не упасть. Стоя в такой совершенно нелепой позе, хлопает себя обеими ладонями по области паха, и не поведя даже бровью, на полном серьезе выдает:
— Становишься точно так, как я показал, и не меняя позы, хлопаешь себя по яйцам ровно тридцать раз, не больше и не меньше. И главное, не сбейся со счета.
Друг, уже совершенно ничего не понимая, послушно принимает заданную позу, и чуть ли не опрокидываясь назад, начинает добросовестно хлопать, как ему показано, при этом еще и считая вслух. Доктор смотрит на него с серьезным видом и иногда делает замечания, типа "плечи надо бы назад покруче", или "хлопать надо порезче, с оттяжкой", и тому подобный бред. Мы, зрители, естественно, ржем, держась за животы.
По всему этому моему описанию кто-нибудь может подумать, что мой друг просто какой-то недоделанный полудурок. На самом же деле он с красным дипломом закончил престижный (и один из самых трудных) столичный вуз. Не знаю, может это неожиданная неприятность так на него повлияла, отупила на какое-то время. А может просто человек сознательно выключил мозги и решил для себя: доктор знает, что говорит, а мое дело тупо подчиняться.
Когда он наконец честно прохлопал все тридцать раз, врач объявил:
— Все, молодец, поздравляю, лечение закончено. Теперь держи полотенце и срочно беги в душ дихлофос смывать. Лечебные трусы в мусорное ведро, яйца и жопу помой как следует с мылом. Ну а мы пока в картишки перекинемся.
Когда друг вышел из душа и присоединился к нам, он все никак не мог поверить, что все оказалось так невероятно просто и так быстро закончилось. Неужели теперь он снова нормальный человек и ему не надо больше все время держать руки в карманах, то и дело почесывая мудя? Придя немного в себя, он наконец задал вопрос:
— Не могу догнать, а зачем вообще надо было хлопать? К чему такая поза и почему ровно тридцать раз? А, догадался! Чтоб эти дохлые твари в трусы осыпались.
— Вообще-то мандовошек ты и в душе бы прекрасно смыл. Ты не обижайся, просто поржать захотелось.
Кстати способ оказался эффективным, друг потом говорил, что гадкие насекомые пропали сразу и навсегда. * * *
История была рассказана преподавателем на обязательных здесь в Норвегии курсах первой помощи для водителей. Далее мой пересказ с комментариями.
После любой серьезной аварии, надо вызывать скорую и госпитализировать пострадавших, как минимум для обследования. Даже если человек с первого взгляда и не пострадал вовсе.
Ехали как-то семья на отдых. Машина с прицепом трейлер "дом на колесах". Норвегия страна горная, дороги извилистые. На крутом повороте водитель не справился с управлением, слетел с дороги, перевернулся и покатился кубарем вниз по склону.
Машина с прицепом несколько раз перевернулась. А в прицепе была жена водителя. Другие водители, видевшие аварию, сразу вызвали скорую-вертолет. Среагировали быстро. Через 15-20 минут вертолет подлетел. Приземлился. Спускаются спасатели вниз по склону к машине, а из прицепа выходит жена водителя и идет им навстречу. Мол: "Ребята, повезло мне — не пострадала я, ложная тревога". Ну они ей и говорят:
"Мы всё равно уже прилетели и нам все равно обратно в госпиталь приписки лететь. Так что садитесь в вертолет и полетели на обследование. Тут меньше 15 минут лёта".
Садятся они в вертолет. Он взлетает. По дороге в госпиталь у женщины случилась её первая остановка сердца. Еле спасли. * * *
Ода портянкам.
Нет, это не то, о чем вы подумали, а некоторые даже злорадно заухмылялись. Речь пойдет, именно о портянках, в прямом смысле этого слова, о двух прямоугольных кусках плотной хб или байковой ткани, размерами примерно 30х60 см. Впрочем, и не только о них.
Портянки имеют одну замечательную особенность: у каждой четыре угла и две стороны, то есть их можно восемь раз перемотать свежей тканью к ноге. В армии, например, баня у нас была один раз в неделю и портянки выдавались тоже раз в неделю после бани (1988-1990г.). В Российской империи и в СССР, до массового строительства благоустроенного жилья при Хрущеве, подавляющее большинство населения проживало без удобств в виде ванны или душа, и в баню традиционно ходили, также, один раз в неделю. А повседневная обувь, также у подавляющего большинства (кто мог себе их позволить) была сапоги. В сапогах ходили, и солдаты, и офицеры, и купцы, и промышленники, и крепкие крестьяне, и служащие, и даже, любимец Поклонской, император Всея Руси и пр. , и пр. Николай II, на всех парадных портретах в полный рост, которые я видел, он обут в сапоги. И думаете он носки с подтяжками под сапоги надевал? Ну не было тогда технологии резинок в ткани. Портянки, их родимых, мотал, и не думаю, что от этого чувствовал себя неуютно или ущербно. В советское время была такая уже ретро загадка: "Почему Сталин ходил в сапогах, а Ленин в ботинках? ". Один из вариантов большинства неправильных ответов был: "Потому что портянки наматывать не умел". Правильный ответ – по земле (по чему). На моей памяти, когда я был пацаном у бабушки в деревне, большинство мужиков, особенно старшего поколения (практически 100%) ходило в сапогах, зимой переобуваясь в валенки с калошами, но тоже с портянками.
— Деда, а тебе в сапогах не жарко? – спрашивал я летом, смотря на свои сандалики (обязательно с носочками).
— Я то, в своих сапогах, и по навозу, и по стерне, и по лужам пройду. А ты? – улыбался дед.
— Не-е, не пойду! Баба заругает! – расстраивался я. –Тоже хочу сапоги!
— Вот будешь хорошо кушать, быстро вырастешь и тебе такие же сапоги справим – притопнул ногой довольный дед. Вот такая деревенская педагогика, и замечательно работающая, между прочим.
В армии на КМБ (курс молодого бойца) сержант учил: Подмочил ноги, зашел в помещение – не торопись сразу перематываться, потерпи минут двадцать, дай сапогам чуть подсохнуть, тогда и перемотай, той частью портянки, которая была на лодыжке, и будет ногам снова сухо. Вы представьте, в армии, запасные носки в карманах носить, а после переодевания мокрые и грязные... , как-то не комильфо. По моим прикидкам, мои армейские юфтевые сапоги, выдаваемые на год, без ремонта, при тех нагрузках, и бег, и строевой шаг, практически не снимаемые (только несколько раз, когда надевалась "парадка" с ботинками), проходили 10-15 тыс. км. Какая современная обувь может таким "пробегом" похвастаться? Мать прислала шерстяные носки, лично связанные по продвинутой технологии (дополнительно заводилась капроновая нить в подошву и пятку). И что вы думаете? Протерлись нафиг, хватило, с поддетым простым носком (стирал их каждый вечер), в сапогах ровно на неделю.
Фу, скажут "эстеты", а запах то от недельных портянок? Ну да, не без этого. Но человек такая скотина – ко всему привыкает и перестает замечать. Общеизвестный факт, что в средневековых европейских городах, в частности в Париже, ночные горшки выливались из окон прямо на улицу, прохожие и домашний скот гадили там же. Дерьмо было везде, никто его не убирал, но думаю, никого эти запахи особо не напрягали, это было нормально, к этому привыкли с детства, никто с возгласом "фи" не зажимал носик и не рыгал у стеночки, и не мылись они вообще. В средневековой Японии не выращивали домашний скот и не ели мясо (вообще не ели, об этом можно прочитать в очень достойной книге Джеймса Клавелла "Сёгун", очень помогающей понять менталитет японцев). Так вот, в Японии поля удобряли человеческими экскрементами, растворяли в воде и поливали. Если какой-нибудь самурай присаживался по большому делу на улице (абсолютно нормальное явление), то рядом сразу начинал ошиваться какой-нибудь крестьянин с просьбой о разрешении подобрать по завершению. Прям, как охота наших бомжей за пустой бутылкой. Если бы средневекового жителя привезти в наш мегаполис, то он бы был очень сильно удивлен и возмущен до тошноты, до рвоты, как мы тут дышим, тут же так воняет выхлопными газами. А нам нормально, мы привыкли и уже просто не замечаем. Наверное, наше современное отношение к естественным запахам очень надуманное, наносное, привитое с детства воспитанием и отношением взрослых и других детей. Не секрет, что на некоторых женщин действует, как афродизиак, запах сильного, молодого самца, пропотевшего, нормально так, здорового мужика. Вроде запах, и резкий, и не очень приятный, но почему-то очень возбуждает, видно против матушки природы не попрешь. А что он неприятный – внушено, напето нам с экранов, в рекламе дезодорантов и пр. Маленькие дети (до года) с явным удовольствием "жамкают" ручками и размазывают свои какашки (это я вам, как отец двоих детей, заявляю), а потом включается воспитание: Нельзя, кака, фу гадость, это плохо, насколько, тут же демонстрирует, увидевший это, "счастливый" молодой отец, рыгающий в туалете. В животном мире же никаких внушений, моя собака на прогулке с удовольствием нюхает какашки других собак, а насколько я знаю, новорожденные слоны в месячном возрасте активно начинают поедать навоз родителей, чтобы создать у себя к кишечнике колонию микроорганизмов, позволяющую им переваривать грубую растительную пищу. А если завтра нам всем станут внушать, что, например, запах земли — это плохо, просто ужасно. Что надо с этим запахом бороться специальными дезодорантами и освежителями, закатать в асфальт, закрыть как можно больше поверхности. Выступят медики и ученые, расскажут про гигиену, про вред здоровью, наносимый землей. Скажут нам как это вредно видеть сырую землю, вдыхать ее запах, психологи, что это может привести к серьезным психическим заболеваниям. Мы будем ругать наших детей за землю на ботинках. Дети в садике и школе будут кричать: Фу, ты в земле измазался, уйди, от тебя воняет и т. д. , глядишь, уже через пару поколений, у кого-то уже будут возникать рвотные рефлексы от запаха земли после дождя.
Есть у меня знакомый, военный, в конце девяностых попал в международную миссию ООН в одно из центрально-африканских государств, почти на экваторе. Несмотря на кучу предварительных прививок, он, как и вся миссия, постоянно мучился, то кишечными расстройствами, то кожными болячками, неизвестной ему этимологии. То сыпь, то лишай, то просто непонятное покраснение значительных участков кожи со сильнейшим зудом. Сам он по специальности военный медик, но ничего кроме антибиотиков персоналу миссии предложить не мог. Его и самого просто замучил, вроде как, тривиальный фурункулез, который в обычных условиях элементарно лечится курсом из пяти-семи уколов. Далее с его слов. Жара, высокая влажность, весь мокрый ходишь, одежда постоянно влажная, если что из продуктов не убрал сразу или не помыл, плесень махом всякая вылазит. Взял я в помощники одного из местных, помыть чего, убраться, по поручениям сбегать. Черный парень лет двадцати, очень атлетического телосложения, вполне владеющий "пиджин инглиш" (упрощенный английский). Весьма сообразительный, но страшно ленивый. Видя, как я кипячу инструменты, чтобы вскрывать себе очередной фурункул, говорит:
— Ты белый парень-человек болеешь потому, что много моешься. Я Нугу — никогда не болею, потому что моюсь только когда очень сильно грязный, а ты каждый день. Я рассказал ему старый бородатый анекдот: "Как найти [мав]ра в темноте? Достаточно просто принюхаться. ". Не обиделся.
— Моя мать-женщина мне говорила, вспотеешь — не вытирайся и тем более не мойся, пусть на тебе все останется, тогда болеть не будешь. Вот Анна-женщина (полненькая, лет тридцати пяти, рыжая, довольно симпатичная ирландка) каждый день по три раза моется, а потом к тебе лечиться бегает, вся задница уже в дырках от уколов.
— А ты понятно подглядываешь? – ограждение душа было весьма символическим (удобства на улице, но воду нам в миссию, специально очищенную, привозили каждый день цистерной).
— А ей нравится! Она у себя там пальчиками водит. Только к себе близко не подпускает и трогать себя не дает – сперва заулыбался, потом погрустнел Нугу. Не стал я ему рассказывать, что позавчера, еще не рассвело, ворвалась ко мне в бунгало с диким, истерическим криком Анна. У нее на гениталиях и вокруг за ночь образовалась какая-то плесень. Красивого такого, насыщенного стального цвета с изумрудным отливом, а днем она всего лишь поговорила с Нугу и провела пальцем по одному из ритуальных шрамов на его атлетической груди.
— Я же сразу руки с мылом помыла – рыдала она.
И тут я задумался. Живут же в симбиозе с нашим организмом, в нашем кишечнике лакто и бифидо бактерии, которые подавляют другую патогенную флору, почему же такого не может быть и на нашей коже? Бактерии, к которым у нас "железобетонный" иммунитет с детства, но которые создают среду, не позволяющую развиваться другим микроорганизмам, вызывающим различные заболевания. А мы эти полезные бактерии постоянно и безжалостно смываем мылом и другими средствами. По аналогии, это как бы мы каждый день делали промывание кишечника антибактериальными средствами, а потом жаловались на непрекращающийся понос. А запах – это просто побочный эффект жизнедеятельности наших бактерий, не более того. Далее события "понеслись вскачь", он и думать забыл про этот разговор и свои мысли. Его и еще одного англичанина захватили в заложники воины враждебного правительству племени и держали больше трех недель в яме, типа зиндана, бросая туда один раз в день две пресные кукурузные лепешки и две пластиковые полторашки мутной, солоноватой воды. Естественные надобности вынуждено справляли там же в яме. С его слов, за это время он так привык, что запахи фекалий и немытых тел не вызывали уже никаких отрицательных эмоций. Потом им удалось сбежать и почти неделю по джунглям еще выбираться к "своим" (это отдельная история – как-нибудь расскажу). Самое поразительное, пока суть да дело, его фурункулез полностью прошел и не появилось ничего нового. По приезду домой, он провел ряд исследований, подумывал о диссертации и даже пытался напечатать статью в медицинском журнале. Но коллеги бактериологи только посмеялись, Hygiena semper. Ну да, скажите вы, с помощью гигиены победили многие страшные заболевания, вызывающие пандемии в прошлом. Я с вами, пожалуй, почти соглашусь, холера и дизентерия — да, но вот вопрос: Спасает ли вас от гриппа, передающегося воздушно-капельным путем, то что вы два раза в день принимаете душ и моете руки после посещения туалета и перед едой? Спасла бы гигиена кого-либо от легочной чумы, также передающейся воздушно-капельным путем, и пандемии которой в средние века практически опустошали Европу? Спасает только очень крепкий иммунитет и разумные меры предосторожности. Опять же, медики Японии забили тревогу. Выявилось резкое снижение иммунитета у детей последнего поколения. И обвиняют они в этом, в первую очередь, антибактериальные средства (гели, мыла, салфетки и т. п.), потом пищу с консервантами и пр. добавками, и только потом антибиотики. Потому что применение антибактериальных средств стало повсеместным и бесконтрольным. Как там слоган у известного средства: "Убивает все известные микробы! ". А надо ли все?
Мой дед в сибирской деревне, когда ехал в лес, никогда не брал с собой воду.
— Чо я в лесу воды не найду? — и пил, отстоявшуюся воду из луж, зачастую в паре метров от пьющего коня. И хвалился при этом, что у него не разу в жизни не болел живот.
Читал недавно инструкцию для посещающих Индию. Категорически не рекомендовалось, входить в какой-либо контакт с местными вне туристических зон, не посещать трущобы, не покупать уличную еду, не купаться в пресных естественных водоемах, не употреблять и не чистить зубы водопроводной водой, не посещать массовые местные мероприятия, не ездить на местном общественном транспорте, не трогать, не помытыми предварительно руками, глаза и губи и т. д. А местные аборигены прекрасно себя чувствуют и интенсивно при этом размножаются. Вижу недавно молодую мамочку с мальчишкой лет примерно двух, гуляющих в парке. Малыш подобрал с земли небольшую веточку сирени, кем-то оброненную, тут же истерический крик: Брось немедленно! Это кака! И сразу ручки антибактериальной салфеточкой… Какая Индия? Ему скоро за МКАД выезжать будет опасно для здоровья. Я, конечно, весьма утрирую, нет, не подумайте, я никакой-то там вонючий бородач, ратующий за возвращение к "истокам". Каждый день принимаю душ и меняю белье с носками (Noblesse oblige-положение обязывает), и пахнет от меня парфюмом, а не застарелым потом, но в последнее время отчетливо понимаю, что во всем должна быть разумная мера. Ой, как не хватает нам чувства меры. Во всем…
Вернемся все-таки к нашим портянкам. Полностью осознаю, что портянка, как элемент одежды, практически умерла, но кто-то должен был ей пропеть последнюю: "Слава! ".
А с сапогами, в лес ли, на рыбалку ли – я по-прежнему наматываю байковые портянки – а ничего так – комфортненько… * * *
Медицинские истории ещё..
