Выходим с дочкой почти каждый день гулять на площадку, расположенную возле нашего дома. Площадка окружена старыми панельными пятиэтажками. Детей соответственно много. И все бегают в своих небольших стайках. Мне часто нечего делать, поэтому я слежу не только за своим ребёнком, но также и за другими детьми. И больше всего меня удивляет одно: как мальчики вообще доживают до 20 лет? Просто чудо какое-то, что они не поубивались все ещё в детстве.

Кошку подобрала на улице и у неё есть проблемы с приучением к лотку. Писает она строго в него, но покакать ходит рядом. Сегодня она тоже мостилась рядом. Я выглянула из комнаты, строго на неё посмотрела и сказала: "Так, кошатина, никаких шалостей. В туалет – строго на горшок!". Она посмотрела на меня задумчивым взглядом и впервые сходила в туалет в лоток. Видимо, она понимает только прямые запросы, а эти ваши намёки её не устраивают.

Сегодня мама, придя с работы сказала: "Дочь, я нашла очень хорошую работу!". Я подумала, что, может, в офисе что предложили. Но ошиблась, далее со слов мамы: "Я буду обнимателем панд!". Теперь сидит ищет номера, где такие нужны..

Примерно год назад в моей семье появилось голубоглазая радость и, одновременно, наказание — хаски по имени Алевтина, но чаще она была Гадостью Мохнатой. Так как живём в деревне, была возможность отстроить ей вольер комфорт-класса, ибо оставить её существовать в квартире — попрощаться с квартирой. Саша, муж моей мамы, с азартом принялся за работу. Все так красивенько было, он даже по линеечке расстояние между досочками отмерял. Свершилось — вольер построен, наказание пакует миски и съезжает с хаты. В первую ночь Гадость сделала подкоп и удрала. Матерясь, как стая грузчиков, Саша вбил в землю железные пластины почти на полтора метра. На вторую ночь Гадость сожрала три доски посередине и удрала. Сашин мат было слышно в соседнем посёлке. Вернул доски на место и для надежности обмотал проволочной сеткой. Третья ночь. Гадость сожрала четыре доски, причём целиком, расковыряла сетку и удрала. У Саши начал дергаться глаз. Два слоя пока ещё тонких досок (хотелось все-таки, чтоб красиво было) и два слоя сетки. Четвёртая ночь. Гадость отужинала своими любимыми досками, расковыряла два слоя сетки, но удрать не успела — башку просунула, а жирная от калорийных, видимо, досок застряла. Все. Про красоту забыли. Вольер теперь напоминает бункер на случай атомной войны. Четыре слоя сетки и наглухо заколоченные толстеные доски. Саша пьёт валерьянку и подумывает укрепить крышу, а Гадость гаденько потирает лапы и строит новые планы взлома.