В фильме "Серёжа" 1960 г. (дебютная полнометражная работа режиссёров Игоря Таланкина и Георгия Данелии по одноимённой повести Веры Пановой) в главной роли снимался 5-летний Боря Бархатов.

Мальчик вообще поражал съемочную группу серьезным отношением к делу.

Когда впервые пришел на съемочную площадку, он подошел и спросил оператора: — А сколько энергии потребляет этот прибор?

— Мальчик, не крутись под ногами. Подойди к моему помощнику, он тебе скажет.

А тот: — Иди к бригадиру. Он тебе скажет.

Боря подошел к режиссеру и говорит: — Что же это у вас за люди? Они же все безграмотные. Ничего не знают. Как вы с ними будете работать?

……

Единственным эпизодом, в котором Боре никак не удавалось сыграть, был финал картины. По сценарию мальчик, которого решили не брать в Холмогоры, должен был горестно расплакаться. Но, как ни старался, плакать у него не получалось. Данелия и Таланкин понимали: без этой сцены пропадет весь смысл картины.

Делать было нечего, и режиссеры решились на непростой шаг, — на самом деле довести мальчика до слез. Таланкин стал на него орать, обзывать и говорить ему, что он плохой мальчик. На что Боря расплакался. И не просто расплакался.

Сквозь слёзы, он выдал Таланкину: — А сам-то ты кто, Таланкин? Никакого таланта у тебя нет, несмотря на то, что фамилия у тебя Таланкин.

И добавил: — Таланкин, ты не человек. Ты жук навозный.

И все. Уже никто снимать не мог. Все хохотали.

У меня 5 младших сестёр. Родители очень хотели сына, поэтому плодили детей, пока не родился мальчик, при этом нами, девочками, не занимались. Полноценно нас воспитывала бабушка, а позже я уже сама включилась в воспитание младших, чтобы бабушке помочь их не упустить. Когда мне исполнилось 18 лет, бабушка умерла, так что забота о сёстрах легла полностью на мои плечи. Мать с отцом носились в это время с драгоценным сыночком. Про нас вспоминали, только если им нужна была нянька. Эту лавочку я прикрыла быстро: сама отказалась категорически, а когда узнала, что сестёр вместо их детских дел заставляют сидеть с братом, просто разрешила им не слушать родителей. Так и жили. Я была вовлечена во всё (как когда-то бабушка): в их учёбу, здоровье, развитие.

Прошло достаточно лет. Мои сестрёнки все выросли. И вот недавно, в день матери, они пришли поздравить меня (хотя родных детей у меня нет), просто захотели отблагодарить. Сидела вся в слезах-соплях одновременно из-за трогательного момента и из-за осознания, что мне пойти не к кому, хотя биологическая мать жива и здорова.

Весной мне нужно было переполучать армянский паспорт, потому что предыдущий выдали бракованный. Я приготовилась сделать фото, за которое мне будет не стыдно последующие 10 лет. Подвела глаза, накрасила губы, замазала шрамы на щеках, уложила волосы. Получилась не то, чтобы лучшая фотография в моей жизни, но на ней вполне можно было

Пошли с коллегами на импровизированный корпоратив. Зашли в бар после официальных посиделок на работе. И я от некоторых охренела. Четыре девицы (в офисе абсолютно нормальные) залезли на стол и начали танцевать. За столом сидят мужики, смотрят им под юбки. Угощали их текилой, лапали, а они хихикали. Три из них замужем, у четвёртой есть парень. А коллега-бука, с которым мы ругались по рабочим вопросам, оказался нормальным парнем. Выпил, немного расслабился, и вот мы уже разговариваем про старые советские рок-группы, американский футбол и рассказываем анекдоты про поручика Ржевского.

Теперь с этими девочками-коллегами мне общаться неприятно. Я не то чтобы ханжа какая, но мне кажется, если замужем и выбрала одного мужчину, то вертеть жопой перед другими как-то не очень правильно. А с угрюмым коллегой буду теперь повежливее, он нормальным парнем оказался.

Небольшая (не морская) история из давнего прошлого, о котором многие, а особенно те, кто не застал эти времена, не перестают вздыхать.

1969 год, мне 14 лет. Долгие изнурительные тренировки наконец-то дали желаемый эффект. После очередного всесоюзного соревнования, где на моих любимых дистанциях я оставил всех конкурентов далеко позади,