Бесят мужики, гуляющие по городу с голым торсом. У него пузо висит до колен, сиськи как у Семенович, и он запёрся в автобус без футболки. А вечером на кухне будет рассуждать о нравственности и приличиях.

Нам с подругой по девять лет, у нас по белой мыши дома: у неё парень, у меня — девочка. Джек и Роза. Ей покупают кота, и теперь уже у меня живут обе мыши. Она приходит навещать своего мыша каждый день с пятого на первый этаж, и однажды мы решаем искупать вонючек. Набираем ванну воды, бросаем туда мочалку, мыльницу и отходим буквально на две минуты в комнату. Несчастным мышам было очень глубоко, а мы были слишком неопытны в содержании мышей. Утонула Роза, а Джек, спасшийся на мочалке, жил ещё год одинокой мышью.

Она смеялась слишком громко, и мне было неловко с ней гулять. Она одевалась и стриглась по своей собственной моде и выглядела нелепо. Она жила на копеечную зарплату и порывалась положить мне на счет 50 рублей, когда я ей звонила и разговаривала по часу. Меня давно тяготила наша с ней дружба, но не хватало окаянства прекратить общение, ведь у нее больше никого не было. А недавно она умерла — у нее, оказывается, был рак. И мне не хватает ее пронзительного голоса и громкого смеха.

Не могу носить кольца, серьги, подвески, лак на ногтях и тушь на ресницах, потому что мне от этого очень неудобно, и всё попросту мешает. По этой же причине очень коротко стригу волосы — меня раздражает, когда они касаются моего лица. И каждый человек, с которым я знакомлюсь, обязан сказать, что я как пацан, даже если буду в юбке. Либо спрашивают, когда я начну отращивать волосы. Да никогда! Собираюсь побриться налысо и уехать из страны. Достали.