Эту историю мне в одном академическом НИИ в 80-х рассказывали.

Ну что — НИИ как НИИ.

Это счас пренебрежительно так — "оффисная плесень", а раньше этих же называли с уважением — "сотрудники московских НИИ".

Но вот как-то занесло в этот НИИ японца по какому-то там научному обмену.

И этот япошка каждое утро встает со своего места и что-то горячо говорит и ручками машет.

Потом садится и работает весь день напролет не поднимая головы.

Так никто и не понимал — чего это он там по утрам так горячо "зажигает"

— а позже до него "не достучаться" было. Работал.

Ситуация прояснилась, когда кто-то "с языком" услышал япошкину утреннюю тираду и перевел.

Япончик в красках описывал, как он всех тут уважает и как он тоже ненавидит всех тиранов. К его личному великому сожалению, он вынужден извиниться, но к этой всеобщей сидячей забастовке, которую он наблюдает в течение месяца, он сам присоединиться не может по условиям своего контракта с работодателем. Но сердцем сам он мысленно с работниками данного НИИ и желает им победы в этой забастовке и всех последующих.

А какая там забастовка?! Да не было никакой забастовки...

Работа как работа.

Американский штат Айова – просто кусок России где-то между Орлом и Воронежем по климату, бескрайним равнинам и бездонным чернозёмам.

В конце сентября вечерами там довольно зябко, особенно на воде.

Однажды я это почувствовал на своей шкуре, стуча зубами и промёрзнув до костей в лодке, несмотря на плотный свитер и ветровку. Но на

Провинциальный городок. Двухквартирный дом. Лето. Дождичек моросит. Захожу к товарищу "Вить, помоги". Он в ответ: "Подожди немного, сейчас дообедаю и пойдём".

В кухне стоит стол, за которым сидит Виктор, а входная дверь за его спиной. Сидим, Виктор обедает, я просто сижу. Врывается соседка и, Монсерат Кабалье отдыхает, начинает

"Вот, Виктор, твой кот сейчас всех моих цыплят перетаскал, я сейчас его прибью, и когда такое кончится, я на тебя в суд подам и т. д. и т. п".

Виктор продолжает неспеша работать ложкой, между делом говоря "Он НЕ МОГ". Соседка "Как не мог, я его угадала, он "такой-то такой", и лапа у него белая, и хвост у него чёрный". Виктор снова говорит:

— ОН НЕ МОГ.

Новая тирада соседки. После прослушивания вышесказанного в третий раз, Виктор, немного отодвинулся от стола, спросил у соседки: На улице дождь?. Ну дождь, ответила соседка, а твой кот, далее см. выше. Виктор вздохнув отвечает:

— НЕ МОГ МОЙ КОТ БЫТЬ У ТЕБЯ. ВИДИШЬ ДОЖДЬ, А КОТ СУХОЙ, и достаёт кота, который всё время лежал у его ног под столом.

Переехала в Германию, завела котёнка. Мелкий был не из породистых, просто забрала с небольшой фермы. Я была морально готова и к приучению к лотку, и к драной мебели. Но малыш сразу без подсказки нашел свой туалет (до этого жил на улице, лотка не было), мебель тоже не трогал, только жалобно мяукал у дивана пару дней, пока я не купила когтеточку. И апогей — наигравшись, он тащит своих плюшевых мышат обратно в коробку. Всегда. Немецкий кот-педант.

Один мой приятель работает инженером в Мосэнерго. Толковый малый, шарит во всяких там проводках, лампочках, рубильниках. Короче, перспективный.

И вот послало его начальство в РАО "ЕЭС" на учебу — повышать уровень, чтобы поставить потом на ответственный участок. Ему в принципе учиться не надо — он и так все знает, но инструкция обязывает. В общем, послали (недалеко).

Приехал, а там мужики из РАО — с мобилами, лаптопами, все в костюмах. Крутые как горы в Тибете. Ладно, начали слушать лекцию.

Лектор, заумный такой профессор, вещает про закон Ома, напряжение, проводимость и прочую чушь. После часа замечает, что народу стало откровенно скучно, и решив это дело прекратить, спросив у присутствующих:

— У кого есть вопросы?

Тут встает один из крутых, и говорит:

— Вот я еду по дороге, и на столбах висит три провода, а приезжаю домой — у меня в розетке только два. Я не понял, нас что, кидают что ли?

Профессор от неожиданности надолго замолчал, вероятно обдумывая ответ. Если сейчас объяснять про резервные фазы, распределение мощности и прочее, то этот кадр может не так понять, а именно что его держат за лоха. И тогда профессор выдавил из себя:

— Одна — запасная

Тут зал грохнул. Вернее, та его часть, которая поняла изящество ответа.