было предложено войти в бюро райкома ВЛКСМ, на это предложения сотрудник райкома мною был предельно вежливо послан подальше – в колхозе работы полно, да и дома скотины полно, огород 40 соток – некогда на заседаниях языком молоть.

Райкомовские на меня затаили злобу.

Субботний вечер мая. Мы всей родней сидим в саду под цветущими яблонями за богато по-деревенски накрытыми столами. Отмечаем рождение моей племянницы. Водки за столом нет, в водочных бутылка налита самогонка. Гнали мы ее из сахара – Товарковский сахарный завод в пяти километрах.

Смеркалось прямо как по Задорнову. Мы уже в подпитии, песни под гармошку поем, а они идут мимо забора. Участковый, еще один мент, председатель сельсовета, и по представителю от двух райкомов – партии и комсомола. Пьянство по деревне искореняют. А у нас разгар веселья, да с самогоночкой.

— Как так – посевная а они вино пьянствуют? И не волнует, что у людей праздник. Комсомолец, как самый молодой (другие постарше, поумней) был послан к нам за забор с целью прекратить нарушения безобразий, но был с позором выставлен за пределы территории (пинком).

Это был тот же самый комсомолец, и он меня запомнил.

Получил я строгий выговор с занесением в личное дело за "пьянку в разгар посевной". Получил заочно, на собрание меня не вызвали.

Ладно.

В те времена райкомовские комсомольцы бухали больше и чаще всех. А хрен им делать – рабочий орган у них один, и то язык. Причем они не просто пьянствовали, а устраивали оргии – Тополь в своей книге "Россия в постели" сотую долю процента описал. Но на территории района комсомольские вожаки не светились, а всем райкомом уезжали бухать в соседние районы, где их якобы никто не знает…

В этой команде у меня был осведомитель. Работала там машинисткой жена моего друга, которая в пьянках временно не принимала участие по причине седьмого-восьмого месяца беременности. Чем ее обидели в райкоме, не знаю, но она меня информировала конкретно – где будет райкомовская пьянка, с кем, сколько будет выпивки и какой.

Первая моя засада прошла вообще отлично. У меня было фоторужье "Фотоснайпер ФС-3", оно и сейчас в целости. Снимал метров с двухсот. Ночью приехал в райцентр. Фотки комсомольской пьянки-гулянки приклеил клеем БФ на стенд "Они позорят наш город".

Реакция райкома КПСС, обкома ВЛКСМ была соответствующая. Посыпались выговоры на комсомольские головы. Фотографа не вычислили.

Через три недели утихло, и райком ВЛКСМ, решает выехать на оргию вообще за 100 км – на Велегож. Заложила мне их машинисточка.

Оп-па.

Участковым там мой одноклассник.

Договорились с ним, он ещё тройку ментов привлек.

Приехали в разгар комсомольской оргии на двух уазиках с решетками, все как положено: опись, прОтокол, сдал-принял, отпечатки пальцев, вытрезвитель, аморалка. Да еще рецидив. Жалко, сфотографировать ночью не получилось.

Через день машинистка печатала приказы о приеме на работу новых комсомольских вожаков. Всех убрали, кроме нее.

А вы не пейте.

пивом... оппа... в бокале половина, смотрю на стакан мужа -полный... Спашиваю это что за дискриминация?? Говорит ни чего не знаю наливал полный. В общем пожали плечами, продолжаем... Барсик приходит, ложится рядом со мной и мы с ним смотрим за манипуляциями дорогого... История продолжается, дорогой вновь наполняет уже пустой стакан и подает его мне, опять ставлю на пол не смотря (ни чему в прошлый раз не научилась), Барсик в это время соскакивает с кровати и пропадает. Через пару минут приходит и вновь ложится рядом со мной, смотрит в монитор, я вспоминаю о пиве, поднимаю, вновь полстакана, спрашиваю. Ответ все тот же типа нормально наливал. Начинаем подозревать друг друга. Ситуация повторяется в третий раз, с переглядыванием -типа видишь я те полный бокал налил, киваю головой, ставлю стакан на пол. Но мои подозрения не пропали, время от времени посматриваю на мужа, то на стакан. В итоге моим глазам предстает картина — кот, увидев что стакан на месте, спрыгивает с кровати, подходит к нему и выпивает до половины (дальше голова не пролазит), опять залазит на кровать и смотрит что творится в мониторе...:- )!!

Через часик, как говорится пиво подошло к концу, пошли на улицу облегчится, котик наш бежал впереди всех и на получогнутых, поджимая лапки. ..

PS: Больше котик ни когда не пил, даже если ему и предлагали..

от взрыва. Описан также интересный случай, произошедший в одном из донских хуторов – там одна бабуля восьмидесяти лет, совсем уж собралась уходить в мир иной.

Уже отпел её батюшка, приглашённый из станицы, привезли готовый гроб.

Рядом с ней тихо шептались, такие же древние соседки – подружки. Шла жатва, весь народ был в поле. И вдруг с поля приехали со страшной вестью – дочь этой самой умирающей бабули, каким-то образом попала под косилку и погибла. Умирающая тут же поднялась, засуетилась по хозяйству и прожила ещё двенадцать лет! Как сама говорила – внуков надо было растить.

А вот случай, произошедший со мной.

Отдыхали семьёй в Новороссийске. Каждый день на пляже. От берега уходит в море пирс метров на тридцать-сорок. Шириной метра три. Высотой над водой чуть более метра. Эта каменная дамба настолько обросла скользкими моллюсками и водорослями, что попасть на неё можно если не с берега, то только по ржавой металлической лестнице, в конце этого пирса где, обычно, ныряют отдыхающие.

Пирс этот с утра замощен загорающими телами.

Учу дочку плавать и не бояться воды. Ей шесть лет. Ума у нас примерно одинаково.

Я нахожусь в воде где-то возле середины пирса. Глубина около двух метров. Подсаживаю дочку на пирс и она прыгает ко мне в воду. Дав погрузиться, подхватываю её и опять высаживаю наверх. Игра ей начинает нравиться и осмелев, она уже прыгает ко мне с небольшого разбега.

Постепенно народ ищет тень и покидает пекло. Пирс наш опустел.

Возможность для разбега увеличилась. Прыжки стали дальше, я уже подхватываю дочку метрах в двух от пирса. Дочь пятится для очередного разбега и… задом падает на другую сторону пирса.

Этот страх и боль передать невозможно. Плыть до лестницы – долго. До берега, до небольшой глубины, а потом по рваным скользким валунам на четвереньках, наверное, ещё дольше. Рвусь напрямик к молу, что-то меня моментально выбрасывает наверх, и я прыгаю к дочери на другую сторону.

Плачу и целую её, а она торопит: — давай меня наверх, я теперь на другую сторону упаду.

Под вечер, большой компанией, с того же места пробовали повторить мой трюк.

После многочисленных попыток выразили общее мнение — это невозможно!