Друг мой пароходский, Санька, рассказывал истории из своей армейской службы. Одна из них, но сначала пару слов о Саньке.
Со стороны он мог показаться человеком не очень эмоциональным, даже угрюмым, но только до тех пор пока с ним не познакомишься ближе. В те годы когда я с ним познакомился, ему лет двадцать семь было, он одновременно походил на молодого Брюса Ли и пожилого индейского вождя, такой же смуглый с тяжелым, чуть расплюснутым носом, и не пропускал ни одного кипиша. Ну дак...
Армия. Не помню сколько он к тому времени прослужил, но один из гандонистых дембелей приносит однажды ему свои яловые сапоги. Где их тот раздобыл, собираясь выйти на дембель сменив кирзу на кожу, история умалчивает, но сапоги были. Новые офицерские сапоги были сорок четвертого размера, и стояли они прямо перед Санькиной невозмутимой физиономией.
— Голяшки ужми, — сказал ему дембель и ушел. Санька вслед ему попытался возразить, дескать он этого делать не умеет, но дембель намека не понял и ушел. Приказал правда напоследок:
— Вечером принесешь!
— Как ужми? — спросил я Саньку, — и нах[рена]?
— Ну фишка такая модная. Чтобы голяшка ногу красиво облегала – дембельский писк.
— А как?
— Ну как. Берешь, обмазываешь голяшки ваксой, кладешь на стол, накрываешь газетой и сверху горячим утюгом.
— И че, сильно ужимаются?
Санька ухмыльнулся. А я к тому времени уже знал его реакции, в переводе на мои это означало закатиться в истеричном ржаче, и ждал продолжения.
— Я ему, [м]лядь, ужал голяшки. Рука не влазила!
Я ухмылялся уже по-своему, и держась за живот, с трудом дослушивал как Санька меня добивает.
— Прикинь. ВООт такие сапоги! — он показывал двумя руками сорок десятый размер, и потом, уже двумя пальцами, чуть разомкнутое кольцо: – И вот такие голяшки!
— И чо? – простонал я, ухмыляясь из последних сил.
— Че. Принес после ужина в курилку и на стол поставил.
— А дембеля?
— Они так ржали, что даже от[метел]ить забыли.
* * *
Служил я на Каспийской флотилии в десантной бригаде на десантно-штурмовых катерах (плашкоутах) рулевым-сигнальщиком в Баку. В состав бригады входило 4 дивизиона — 3 дивизиона находятся рядом друг с другом, и один в Дагестане, в Каспийске. Катера у нас не жилые и поэтому мы обитали в казарме, которая находилась в 50 метрах от причала,
где стояли наши катера. Там же стоял дивизион средних десантных кораблей (СДК). Комдив нашего дивизиона был из числа интеллигентов.
Картина: на тумбочке стоит дневальный, который уже скоро станет полторашником и благим матом орёт на молодых карасей, которые делают мокрую приборку. Дежурный по дивизиону, каплей, куда-то свалил и поэтому дневальный без опаски орёт трёхэтажным матом на молодых. Внезапно дверь открывается и в казарму заходит комдив (командир дивизиона), поднимает руку к козырьку и ждёт доклада. Дневальный, развёрнутый боком к комдиву, его не увидел и продолжает смачно и со знанием дела материться. Лицо офицера начинает становиться багровым и он во всю глотку орёт:
— Смирно, дивизион, большой сбор!
Дневальный, уже увидев комдива, сильно испугался и начал орать тоже самое. Мы пулей вылетаем на плац, который находится прямо у входа в казарму. Построились. Стоим. Минут через 5 выходит комдив и начинает свою речь-проповедь:
— Товарищи матросы, мне надоело каждый день слышать от вас матерные слова и всякую ругань. Русский язык богат... (дальше идёт лекция о богатстве и культуре русского языка). Комдив продолжает:
— А сегодня вообще вопиющий случай произошел! Я захожу в казарму, открываю дверь и вместо приветствия и рапорта о состоянии дел в дивизионе я слышу отборный трёхтажный мат.
Эта лекция-проповедь продолжается минут 20. Комдив стоит перед строем и наставляет нас на путь истинный. Я уже говорил, что рядом по соседству на том же пирсе базируется дивизион средних десантных кораблей. Пока мы стоим и слушаем речь нашего начальника, к пирсу швартуется пришедший с моря СДК. "Каштан" (судовая связь) включен на полную и по пирсу и нашему плацу слышны команды, отдаваемые командиром швартующегося корабля.
Команды очень громкие и почти забивают речь нашего комдива. На СДК промахиваются с подачей бросательного конца и он падает в воду. Пока его выбирают, корабль продолжает ход. Слышится команда по громкой связи:
— Боцман, пи[тух] [сраны]й, если ты сейчас, мудило хреново, не подашь бросательный конец и мы въедем в эти [м]лядские катера (имеется ввиду наш дивизион), я тебя, г@ндона штопанного за @йца в цепном ящике подвешу!
Мы стоим на плацу и слушаем всю эту речь. Комдив, замолкая на полуслове, весь багровеет, зеленеет и так далее. Естественно, мы понимаем комичность ситуации и по строю взрывается дикий хохот. Комдив, набрав воздух в лёгкие, надрывно кричит:
— Дивизион, вольно! Разойтись!
* * *
Смекалка отечественных прапорщиков — вещь удивительная, и даже немного сказочная.
Вспомнить хотя бы народную "кашу из топора". Или, например, как один из моих знакомых с группой дембелей, в качестве "дембельского аккорда" восстанавливал двигатель "боевой машины", а коленвальные вкладыши они вырезали из солдатского кожаного
ремня.
Вот еще давняя история.
Во времена СССР в нашем городке был большой военный гарнизон.
Я никогда особо не интересовался, но вроде бы основной его составляющей была танковая дивизия.
Я почему верю в последующую историю, наш строительный участок бетонным забором соседствовал с этим гарнизоном и проходные находились в пяти метрах друг от друга.
Когда я только туда устроился, обратил внимание на частых военных гостей в кабинетах нашего начальника и мастера, а позже стали понятны и давние традиции – смычек рабочих и военнослужащих. Морды у одних и у других были – как "из ларца".
Ну и рассказывают наши:
Принял очередной прапор, от своего отслужившего коллеги, в собственное ведение – военное хозяйство. Пересчитал патроны, снаряды, валенки и шлемы, и проконтролировал количество передаваемого в подотчет спирта.
Уж не знаю за какие боевые заслуги танковым войскам положен спирт, но вкуснятины оказалось много, и хранилась она в стратегически большой, стальной цистерне.
При приемке "водомерное стекло" показывало должный к моменту передачи уровень, запах и вкус рассказывали о природе содержимого, а наполненная им и горящая невидимым огоньком ложка свидетельствовала о его качестве – не разбавлен.
Как долго из подотчета в подотчет передавалась эта цистерна, история умалчивает, ну однажды шланг отсасывающего у цистерны прапорщика внезапно и необъяснимо работать перестал.
Как оказалось при детальном изучении, известный закон Архимеда про "тело погруженное в воду" кто-то из предыдущих ученых прапорщиков остроумно применил на практике. Ну разве немного его доработав, так что "телом" оказалась вода, а "вода" спиртом.
На протяжении своей службы он наполнял водой СССР-овские презервативы, погружал их в цистерну, и одновременно вычерпывая из нее для своих нужд такой же объем С2Н5ОН, передал в подотчет очередному "танкисту" цистерну наполненных водой гандонов.
* * *
РЖУНИМАГУ...) Служили со мною в спецподразделении два товарища-Вася и Женя. У нас "мелкие" бойцы "по уставу не положены", но даже на этом фоне они выделялись габаритами. Немного опишу их, так как это важно для понимания данной истории-Вася, почти двухметровый верзила, штангу тягал с максимально подвешенным количеством"блинов"
максимального же "номинала". Плюс при всем этом имел внешность"орангутанга"-(прости, Вася). Мощные надбровные дуги, густые брови-"взгляд из под бровей" наводил ужас на "подконтрольный элемент", вообще- сплошная МОЩЬ. Плюс еще- все пытался отращивать бороду, но она у него росла клочковатая, что отнюдь не добавляло ему привлекательности, а вот "страхолюдства" добавляла не меньше, чем "плюс десять очков к силе" )))... А Женя-это такой с виду кряжистый, кондовый сибирский мужик, который в день спокойно может побороть с пяток медведей перед обедом. И вот сама история( извините за столь долгое вступление)- поставили их двоих дежурить в больнице("лихие 90-е") да еще и на День милиции. Женя то был в форменном камуфляже, "весь обвешан пулеметом и гранатами обвешан", а Вася по случаю дежурства в субботу( новую форму ему должны были выдать в понедельник) дежурил в гражданской одежде, но с двумя"стволами" в наплечной кобуре. Их утром менял я и поэтому история записана " по свежачку". Итак- отметив День милиции(на выходных с дисциплинкой было послабее), оба "готовились сдать смену". Но тут пришла молоденькая( в смысле неопытная, мало проработавшая) медсестра и попросила их помочь вынести со второго этажа в морг при больнице труп старичка(к сожалению-люди смертны). Почему она обратилась к ним- санитаров в больнице не было и мы часто помогали, чем могли. Когда имеешь дело с трупами, обязательно потом надо протереть руки спиртом и медсестра выдала этим двум "помощникам" ДВЕСТИ миллилитров спирта СРАЗУ( вот и неопытность проявилась). Так как" трубы" после вчерашнего "горели", ребята "поправили здоровье" сразу и пошли за умершим. Пока они поднимались на второй этаж, пока шли в дальний конец коридора и прочее, их" накрыло". Теперь немного о месте действия- приемный покой больницы около восьми утра даже в выходные это что то с чем то- толпятся родственники пациентов, кто то сам пришел с какими то жалобами, одну бабульку скорая привезла и она лежит на каталке и требует немедленно врачей всех! В общем- дурдом. И все это "разруливает" одна медсестра. Да, небольшой набросок плана приемного покоя-большая железно-стеклянная дверь(напомню-на дворе начало 90-х), стол справа от входа, каталка напротив входа, чуть наискосок двойные деревянные двери, за которыми уже и находятся кабинеты и палаты. От дверей до дверей почти пять метров. Итак- посреди утреннего"бедлама" с ПИНКА распахиваются обе створки деревянной внутренней двери( одна створка даже стукнула по каталке с вопившей бабкой) и появляется ВАСЯ с заведенными за спину руками(просто он несет носилки с трупом), потом, соответственно, сами носилки, накрытые простыней, но со свисающей из под нее рукой мертвого дедульки(рука выпала, когда зацепились носилками за дверь)и, наконец-Женя. Пересекая приемный покой и неся носилки с трупом эти два "кадра", ПОКАЧИВАЯСЬ-П О Ю Т!... Хотя пением называть этот ОР я бы не стал... Но апофеоз в том, Ч Т О они поют... "ЕСЛИ Я ЗАБОЛЕЮ, ТО К ВРАЧАМ ОБРАЩАТЬСЯ НЕ СТАНУ"... (была такая песня). P. S. Пока они дошли от внутренних дверей до наружных(около пяти метров), в приемном покое осталась только медсестра, да и то, потому что стол помешал убежать... P. P. S. Бабулька с каталки ВЫБЕЖАЛА самая первая.
.. А вы говорите-Кашпировский, Чумак... Будьте здоровы ;-) * * *
Была мнения, что все полицейские плохие, пока не встретила парня, работающего участковым. Такой мир мне открылся... Открыл глаза на неадекватных людей, с которыми он каждый день сталкивается: алкаши, сумасшедшие, наркоманы. Поняла, что это собачья работа — тяжёлая и неблагодарная, а он чистой души человек, но боюсь, что работа сломает его характер или его самого! Дико боюсь за него, ведь я знаю, какой он на самом деле замечательный без полицейской формы.
Истории о армии ещё..